Удовлетворившись своим сочинением, я написал его на трех отдельных экземплярах легкого папируса. Я всегда повторяю свои послания трижды. Это делается для того, чтобы обеспечить получение хотя бы одного экземпляра в надлежащем порядке. Небо - опасное место для пухлых молодых голубей, потому что их усердно сторожат ястребы и пустельги; но прошлый опыт убедил меня, что по крайней мере одна из трех моих птиц благополучно вернется в голубятню, где она вылупилась.
Таким образом, я выбрал трех самых сильных птиц из клетки и прикрепил одинаковое сообщение к ноге каждой из них. Потом я отнес одну из них на кормовую палубу под мышкой, а двух другие оставил в клетке.
Выйдя на палубу, я с облегчением увидел, что мы покинули гавань и вышли в открытое море. Затем я выпустил свою первую птицу на ветер. Она трижды облетела вокруг корабля и улетела, взяв курс на юг. С интервалом в час я выпускал оставшихся двух птиц и смотрел, как они исчезают за горизонтом. Мы более спокойно следовали за ними на Мемноне.
С северо-запада дул свежий ветер, и мы бежали перед ним по широкой полосе, самой удобной для плавания. За шесть дней плавания мы прошли остров Крит, а еще через пять дней - африканское побережье. За это время мы остановили и поднялись на борт девяти странных судов, чтобы обыскать их. Все они приняли нас за пиратов и попытались сбежать. Так что нам пришлось догонять друг друга в жестокой погоне. Это в значительной мере объясняло то время, которое потребовалось нам, чтобы проделать южный путь от Порт-Гитиона до устья Нила. Для меня не было ничего удивительного, что Серрены не было ни на одном из перехваченных нами судов, но мы с Рамзесом не могли упустить шанс отыскать ее.
Я молился Артемиде, чтобы, если Серрена уже заперта за Вратами мучений и горя, богиня не позволила страшному Дугу сделать с ней то, что он хотел. Для меня не было утешением знать, что сам фараон не пойдет с ней по этому пути. Он предпочитал идти по тропинкам, не столь благоуханным, как ее.
Добравшись до устья Нила, мы патрулировали его еще три дня. В дневное время мы держались ниже горизонта, а в темное время суток смыкались с землей. На четвертый день мы с Рамзесом решили, что оставаться здесь дольше бесполезно. Мы знали, что к этому времени Серрена почти наверняка была в Египте, учитывая, сколько времени прошло с тех пор, как ее похитили. Поэтому мы повернули на северо-запад и направились обратно в порт-Гитион в Лакедемоне. Ветер был уже не в нашу пользу. Дни тянулись с невыносимой медлительностью.
Когда мы наконец увидели Порт-Гитион, нас окликнуло рыбацкое судно, выходившее из гавани. Мы подтянулись и стали ждать, когда траулер подойдет к нам. Человек, который остановил нас, оказался еще одним из сыновей Адмирала Хуэя, крепким и привлекательным парнем по имени Хюиссон.
- Дядя Тата!- крикнул он, как только оказался достаточно близко, чтобы его голос был слышен. - ‘У нас были новости о Серрене. Она в безопасности и здорова.- Он продолжал выкрикивать свое сообщение, когда наши корабли приблизились. - Один левантийский торговец, направлявшийся в Египет, доставил нашему доброму королю Гуротасу послание от двора Аттерика в Луксоре. Аттерик хвастается, что его агенты захватили нашу кузину принцессу Серрену и что он держит ее заложницей в Луксоре. Он предлагает устроить для нее обмен, но на своих условиях.’
При этих известиях я почувствовал огромное облегчение, за которым почти сразу же последовал приступ отчаяния. Облегчение заключалось в том, что Серрена была жива. Мое отчаяние состояло в том, что Аттерик держал в своих скользких лапах такой жизненно важный торговый прилавок.
Гюиссон поднялся на борт "Мемнона", и мы отплыли в Порт-Гитион, с тревогой и трепетом обсуждая все последствия этих событий. Как только мы пришвартовались, я велел Рамзесу и Гюиссону подождать меня, а сам отправился за письмами, которые принесли птицы моего голубятника. Он побежал мне навстречу с папирусными листками в руке, все они были присланы Венегом из Луксора. Они сделали горьким чтение для меня, и я был в слезах, когда закончил.
По словам Венега, Панмаси и его пленница, Принцесса Серрена, прибыли в Луксор восемнадцать дней назад. Это было за три дня до того, как мы на "Мемноне" достигли устья Нила, преследуя его.
Венег был зрителем в толпе из нескольких сотен горожан, собравшихся на пристани по приказу фараона Аттерика Бубастиса, когда Серрену вывели на берег совершенно голой, с неподкованными ногами и великолепными локонами волос, свисавшими до пояса, но не настолько низко, чтобы прикрыть ее половые органы.