Это были те же самые люди, которые противостояли ее наемной армии под Пелузием, пока Цезарь не разгромил Помпея и тот не бежал в Египет в поисках спасения. Сегодня они ее враги, завтра станут ее защитниками. Положение было ненадежное, и Клеопатра не знала, стоит ли ей после завершения войны вводить в город собственную армию — для пущей безопасности, или этим она лишь навлечет на себя лишнюю враждебность.
Недавно она получила письмо от Гефестиона; тот писал, что многие из ее наемников дезертировали, поскольку получили более выгодные предложения от римских военачальников, зазывавших их в Сирию, на войну с парфянами. Оставшихся он может кормить и выдавать им плату еще месяц, но не больше. Каковы будут ее распоряжения?
У Клеопатры не нашлось никаких распоряжений. Ей не нравилось бездействие — это было против ее природы, — и все же сейчас неразумно предпринимать что-либо независимо от Цезаря. Неужели теперь так будет до конца ее жизни? Неужели она станет очередной бесполезной представительницей Птолемеев, удерживающей свой трон лишь благодаря пресмыкательству перед Римом?
Клеопатра вдруг поняла, что ее ребенок — единственная возможность избежать судьбы своих предков. Это — то самое решение, о котором она молилась много лет назад у ног Артемиды Эфесской, когда Клеопатра — четырнадцатилетняя девчонка, обожавшая всяких маленьких животных, — собственноручно перерезала горло ягненку и смотрела, как его кровь красной рекой течет в священную чашу. Она поклялась перед богиней, что не станет походить на своих выродившихся предков. И теперь Артемида, богиня охоты, богиня-девственница, та самая, что некогда покарала мужчину слепотой лишь за то, что он случайно увидел ее нагой, не только не позавидовала Клеопатре за удовольствие, полученное от занятий любовью, но и вознаградила ее беременностью. «Боги добры с теми, кто служит им». Клеопатра услышала в сознании голос отца, и ее пробрал озноб. Вот знак того, что дух отца по-прежнему с нею.
Она ничего не сказала Цезарю о своих подозрениях, ныне переросших в твердую уверенность, ибо минуло уже два месяца, а она не уронила ни капельки крови. Однажды ночью, в возбуждении, которое охватило их после уничтожения египетского флота и возвращения острова Фарос, они с Цезарем занялись любовью с таким пылом, как никогда прежде, стремительно и яростно, — хотя это происходило в тот самый день, когда Цезарь проплыл немалое расстояние в доспехе. И все же римлянин казался моложе и энергичнее, чем когда бы то ни было.
Клеопатра надеялась, что столь бурная страсть не повредит ребенку. Ей не у кого было спросить об этом — так, чтобы не вызвать подозрений. Стоит ей хоть словом обмолвиться на эту тему, и по осажденному дворцу тут же разнесется вереница слухов, как будто подробностей ее романа недостаточно, чтобы машина сплетен работала безостановочно, днем и ночью.
Клеопатра знала, что большинство александрийцев не понимают причин, заставивших царицу завязать этот роман. Но твердо верила: вскорости настанет такой день, когда она выйдет к людям и объяснит им, что сделала их царица на благо подданных и ради их будущего.
После соития Цезарь улегся на спину, закрыв глаза и приходя в себя после последнего дела этого долгого, напряженного дня. Клеопатра уютно устроилась у него под боком, положив руку ему на грудь, так что растущие у него под мышкой волосы щекотали ей подбородок. Еще одна любопытная деталь, касающаяся Цезаря: от него никогда не исходило неприятных запахов. Он пользовался маслом, но очень слабо ароматизированным; оно не смогло бы заглушить свойственного мужчинам резкого духа. Хотя Цезарь только что изрядно вспотел, занимаясь любовью, а у Клеопатры был нюх, словно у пантеры, она все равно ощущала лишь едва заметное благоухание мирры. Может, это — еще один признак благоволения богов?
— Через несколько дней я покину тебя, — сообщил Цезарь, не открывая глаз.
Клеопатра испуганно приподнялась. Она едва удержалась, чтобы не сжать объятия крепче.
— О?
Интересно, удалось ли ей правдоподобно изобразить любопытство, или в ее тоне все-таки проскользнуло потрясение и отчаяние?
— Я получил сообщение о том, что с востока к нам вместе с еврейским войском движется Митридат Пергамский. Говорят, Антипатора сопровождает сам верховный жрец Иудеи. Я должен встретить их.
— Понятно, — сказала Клеопатра. — И когда же ты вернешься?
Цезарь открыл глаза и посмотрел на нее.
— Дорогая, — проговорил он, а потом издал сдавленный смешок.
— Возможно, я начинаю причинять слишком много хлопот, — сказала Клеопатра. — Возможно, проще будет оставить меня саму разбираться с армией моей сестры.