— Откуда вы взялись, Гордон?
— Из своего вагончика, вон того, жёлтого, там, слева. Едва успел принять душ. Мэддокс придаёт большое значение пунктуальности. Он происходит из старинного рода из штата Виргиния и у себя дома всегда обедал за столом, сервированным хрусталём и серебром. Какое впечатление произвёл он на вас?
— Показался мне любезным человеком.
— Да, но не дайте обмануть себя. Это — человек старой школы, очень цельный и суровый. Для него имеет значение только одна вещь: интересы компании и работа, которая должна быть сделана в срок.
— Он знает всё о захоронении, не так ли?
Гордон кивнул головой:
— Всё.
— Он также видел его?
— Да. Однажды вечером мы взяли его с собой перед отлётом в Чикаго. Захоронение произвело на него очень сильное впечатление. Однако же вы скоро услышите это из его собственных уст. Пойдёмте, он ждёт нас.
Они вместе направились к вагончику, который исполнял роль штаб-квартиры. По дороге Блейк остановился и спросил:
— Гордон, вы видели два истребителя?
— Да, видел, и что?
— Если не ошибаюсь, это были два «ягуара». Техника французского производства. Что они делают здесь? Я хочу сказать, что это ведь были два израильских истребителя.
Гордон не нашёлся с ответом.
— Не знаю, — пожал он плечами, — я ничего не понимаю в вооружениях. Однако на всём Ближнем Востоке ситуация очень напряжённая: я ничему не удивлюсь. В любом случае повторяю, мы находимся в практически недоступной зоне. Никто вас не потревожит.
Они уже подошли к жилищу Мэддокса. Гордон постучал, и хозяин дома лично отворил дверь. Волосы у него ещё были влажны после душа, и он сменил одежду на летний костюм из искусственного шёлка, синюю рубашку и хлопчатобумажный шейный платок.
— Счастливого Нового года всем! — пожелал он. — Приветствую вас, Гордон, приветствую вас, доктор Блейк. Прошу вас, входите. Я занимался выпивкой. Что вы скажете о порции мартини?
— Мартини подойдёт отлично, — согласился Блейк.
— Мне тоже, — подтвердил Гордон.
Салливэн уже сидел в углу комнаты и потягивал свой коктейль; он приветствовал вошедших кивком головы.
Стол был сервирован настоящими тарелками, настоящими рюмками и настоящими столовыми приборами; на белой скатерти стояли корзина с только что испечённым бедуинским хлебом, графины с водой и белым вином. На угловом столике была установлена синтетическая рождественская ёлка, увешанная раскрашенными от руки сухими фруктами и цветными лампочками, которые попеременно то загорались, то гасли.
Мэддокс рассадил всех гостей, причём Блейка устроил по правую руку от себя.
— Я доволен, что вы приняли приглашение, доктор Блейк, — заявил он. — Полагаю, что мистер Салливэн уже всё объяснил вам.
— Совершенно верно.
— Ну и каково ваше мнение?
Блейк отпил глоток своего мартини. Он был приготовлен весьма примитивно: бокал только сполоснули вермутом, а затем наполнили чистым джином и льдом.
— Трудно высказаться просто так, ничего не увидев, но из того, что рассказал Гордон, мне кажется, мы имеем дело с очень важным материалом, слишком важным, чтобы заниматься им вот таким образом.
Мэддокс направил свой взгляд прямо ему в глаза:
— Вы предельно откровенны, доктор Блейк. Но так лучше; замысловатые отговорки по сути своей бесполезны. Что вы, собственно, хотите этим сказать: что не чувствуете себя на должном уровне или просто не одобряете наши методы?
Подошёл официант-араб и начал обслуживать сотрапезников.
— Надеюсь, что кускус вам понравится. Ничего другого нет.
— Кускус — прекрасное блюдо, я по нему с ума схожу. Мистер Мэддокс, если я хорошо понял данную ситуацию, то моё личное мнение не представляет собой особой важности и вряд ли заставит вас изменить ход ваших мыслей. С другой стороны, я — практически человек конченый и, честно говоря, благодарен судьбе, что встретил таких людей на своём пути. Поэтому я не в том положении, в котором выдвигают какие-либо требования. Мне хочется, чтобы вы знали: я согласился на выполнение этой работы из чисто научного интереса и в надежде иметь возможность опубликовать результаты моих трудов на площадке раскопок и вытекающих из них исследований.
Мэддокс налил ему вина в бокал.
— Я не уверен, что вам представится возможность проводить исследования за пределами участка захоронения и предметов, которые находятся в нём...
— Но я должен, мистер Мэддокс. Невозможно даже допустить мысль, что я могу понять всё вот так, с лёту, и позвольте мне сказать, что вряд ли кто-нибудь другой был бы в состоянии сделать это.