Когда меня помыли и переодели, а затем помогли лечь в кровать, я закрыл глаза, чувствуя, как по телу пробегают приятные волны нагоняемого рабами прохладного воздуха. День был настолько сумасшедшим, что я быстро уснул.
Глава 4
Утром меня разбудили звуки суеты и шума. Думая, что я всё ещё нахожусь в своём трейлере, а раскудахтались студенты палаточного лагеря, я не открывая глаза крикнул.
— А ну заткнулись бл…ть, чё разорались!
Стало значительно тише, но сон был потерян и я открыл глаза. Первое, что увидел, был расписанный каменный потолок и опахала, приводимые в движение подростками, старающимися не смотреть при этом на меня. От воспоминаний и осознания того, что случившееся со мной это не сон и не галлюцинация, настроение резко поползло вниз.
— Позовите кого там нужно, — проворчал я, поднимаясь на кровати. От стены отделились две служанки, которые оказывается тоже были здесь, и одна подошла ко мне, пряча глаза, вторая быстро вышла за дверь, и вскоре привела с собой Бенермерута и Меримаата. Которые осторожно приблизились к кровати.
— Чего ждём? — я покачал головой.
— Царь обычно мылся, его брили и он завтракал, — поклонился мне старший.
— Идём, — я поднялся и мы перешли в другую комнату, где внутри был небольшой каменный бассейн.
Служанки меня раздели догола и стали сначала смывать пот. Затем пришёл мужик с золотыми бритвами и побрил меня зачем-то целиком, реально всё тело, кроме головы, где и так была крайне короткая причёска. Я забрал у него медное зеркало, начищенное до зеркального блеска и впервые рассмотрел свою новую внешность. На меня смотрел человек неопределённой расы, поскольку определить принадлежность было сложно. Но он был ближе к азиатско-европейскому типу, чем к темнокожему, как меня когда-то уверяла Маша. К тому же низкий лоб, выдающиеся скулы, прямой нос и тяжёлый подбородок делали из меня вовсе не красавца, что по сравнению с моей прошлой личностью тяжело отдалось у меня на сердце. Я привык быть красавчиком. Отдав зеркало, я осмотрел своё тело: крепкое телосложение, помогшее мне вчера со жрецом и луком, но относительно низкий рост даже с присутствующими рядом со мной.
— Мда, к такому меня Маат не готовила, — вздохнул я, видя, как за всеми моими манипуляциями внимательно смотрят египтяне, выпучив от страха глаза.
— Добривай уже голову, — обратился я к мужику, который вздрогнул и посмотрел на спутников царя.
Те махнули ему рукой, и он быстро, а главное безопасно, оставил меня совершенно лысым. Затем, когда он поклонился и ушёл, мной снова занялись служанки, ещё раз помыв и нанеся на тело приятно пахнущее масло, явно оливковое, но с добавлением каких-то цветочных экстрактов. Когда ко мне подошла ещё одна девушка, принеся набор с какими-то баночками и кисточками, я понял, что меня будут накрашивать. Поскольку с местным колоритом было сложно спорить, я молча просидел всё время, пока она подводила мне синим цветом глаза и наносила остальную косметику. Утренние сборы составили около двух часов, пока наконец мне не принесли набедренную повязку, сандалии из тростника, а также как я помнил из рассказов Маши, убор только фараонов — немес с уреем, а попросту говоря сине полосатую свободную повязку с пущенными на плечи частями ткани, с сзади которая завязывалось на узел, урей же представлял собой просто золотой обруч со вставшей в стойке золотую кобру с красными камнями вместо глаз, который надевался поверх немеса. Бенермерут подал мне постишь, накладную бороду, которая оказывается вешалась словно очки, двумя золотыми металлическими проволочками за уши. Этого я не знал, но быстро прицепил её и распрямился. Все вокруг, от моих спутников до рабов и слуг, низко склонились. Последними аксессуарами были золотое широкое ожерелье на шею и пояс из скреплённых тонкими цепочками золотых пластин, украшенных камнями, а также золотые браслеты на руки и наконец обряд одевания был окончен.
— Завтрак? — обратился я к Бенермеруту.
— Да, бог Монту, — он показал мне рукой на выход отсюда.
Нелюбимые мной сандалии-вьетнамки с тесёмкой натирающей расстояние между большим и указательным пальцем, были практически на всех присутствующих, кроме охраны, они были одеты в сандалии с тесёмками, крепившимися к стопе и лодыжке, что-то отдалённо напоминающее римские калиги, но более простые по исполнению. Выбрав телохранителя с примерно моим размером ноги, я подозвал его к себе и приказал разуться. Он тут же присел и молча это сделал.