— Прошу, — визирь проводил меня внутрь, где на деревянных подставках стояли дымящиеся паром блюда: птица, бобы и что-то тушённое в овощах.
— Знаю, что вы любите отжатые фрукты, — сказал он, показывая на три кувшина, — я попросил слуг сделать вам ваши напитки.
— Благодарю, — я склонил голову, — я обязательно посещу вас, когда вы умрёте и воздам те же почести, какие вы делаете для меня сейчас.
Усерамон также склонился в благодарности, для египтян это было важнее, даже чем какие-то земные блага, которые я мог ему предоставить со своими крайне ограниченными ресурсами. У меня ведь ничего не было своего, тут мне всё давали, стоило только попросить. Позвав к нам за стол также Бенермерута и Меримаата, мы разделили с ними трапезу. Разговоры вели в основном они, обсуждая насущные дела, больше касающиеся текущей ситуации в Нубии, где возникли волнения и взбунтовались племена, а также издевались над какими-то своими знакомыми, перечисляя их недостатки.
— Может быть, чтобы развеять скуку, пару партий в сенет? — обратился ко мне Усерамон.
— Я не знаю, что это, — я развёл руками.
— Расскажу тебе о правилах, это не проблема, — он достал деревянную коробочку, внутри которой находились фигурки.
Он показал и на пробной партии рассказал, кто как ходит и что нужно делать, расставляя фигуры.
— Буду с вами милосерден, — улыбнулся он, — я лучший игрок в сенет в царстве.
— Благодарю, — склонил я голову, поняв принципы игры и за полчаса раскатал его в ноль, убрав с поля все фигурки, достигнув похожей на ладью фигуркой края поля.
Его лицо вытянулось.
— Я всё правильно понял, как играть? — спокойно поинтересовался я у него.
— Более чем, — удивлённо сказал он, — ещё партию? Твои ходы настолько непривычны мне, что я растерян.
— Конечно, это довольно весело, — согласился я и выиграл у него следом десять партий из десяти. Визирь оказался азартен и главное, никак не мог поверить, что я играю в сенет впервые в жизни. Да уж, знал бы он о наличии у меня разряда по шахматам, наверняка бы не стал проигрывать так много.
— Что же, признаю своё поражение, — наконец откинулся он от стола, устало похрустев шеей.
Я очнулся также от интересного времяпрепровождения и понял, что на дворе стоит глубокая ночь, а все вокруг уже давно спят. Ну разумеется кроме охраны, чей шум шагов и приглушённую речь было слышно изнутри шатра.
— Предлагаю завтра на корабле продолжить, — предложил я, укладываясь спать, — интересная игра.
— Я только за, — согласился он.
Мы улеглись каждый на своём месте, а я ещё долго не мог заснуть, прислушиваясь к шумам саванны, а также реки. Где-то кричали гиены и львы, фыркали крокодилы, водившиеся здесь во множестве, плескались бегемоты и всё это накладывалось на тихую речь охранников, бдевших возле костров. Под всё это многообразие шумов я и уснул, впадая в сновидение без снов.
Несколько дней в пути, немного сблизили нас с Усерамоном, который под маской спокойного, услужливого человека, пытался разузнать у меня о прошлом, будущем, а также о делах богов. Разумеется, я вежливо ему говорил, что это не его дело, лишь изредка, подогревая его интерес к себе, якобы случайно оговаривался о делах прошлых столетий и даже тысячелетий, словно для меня это всё происходило только вчера. Я видел, что он уходил, уточнял некоторые моменты к писцам и другим своим служащим, всюду сопровождавшим нас и каждый раз возвращался задумчивым.
Особенно меня рассмешил один случай, когда я опять, якобы проболтался и рассказал ему, почему Бастет по моему мнению, отправила меня сюда.
— Она была зла на меня, за то, что я сломал лодку отца, — смущённо признался я ему, — когда он плыл по небосводу, я отвлёк его и мы врезались в пороги. Лодка конечно же затонула и наверно час потребовался, чтобы извлечь её со дна.
— Так что извиняюсь, — я развёл руками, — если я лишил вас ненадолго днём света от солнца. Признаю, вина была полностью моя.
У Усерамона отвисла челюсть, он бросился к писцам и вернулся спустя минут двадцать, потрясая свитком.
— Солнце на час перестало светить сто лет назад! — возбуждённо показывал он мне записи, — ты говоришь правду!
— Конечно, — я про себя хмыкнул, так как специально говорил о солнечном затмении, ведь по-любому такие случались и в древности, — какой мне смысл врать тебе?
Он стал перечитывать свиток вслух, где описывалось это событие, а я лишь виновато морщился и извинялся.