Но нет. Вот он. Едет, не торопясь. Мы догнали. Я увидел номер. Убедился, что это Косой.
И мы сбавили ход. Пристроились сзади.
Вскоре подъехали к Зеленогорску. Причем сразу. Без предупреждения. Справа на обочине мелькнула табличка с названием города. Фонари пошли гораздо чаще.
Мы въехали в город. Маленький. Чистенький и аккуратненький. Полно деревьев. На ветках снег.
Проехали мимо железнодорожного вокзала. Потом памятник Ленину.
Дома двухэтажные. Многие — особняки. С деревянными резными фасадами. Чувствуется бывший финский город.
«Москвич» Косого резко свернул влево. Мы проехали дальше. На первом же повороте тоже свернули.
Мчались по извилистой улочке. Я следил за фарами «Москвича» вдали. Свет мелькал среди деревьев и домов.
И вдруг резко пропал. Видимо, машина остановилась.
— Стой, — скомандовал я. — Вон они где.
Таксист быстро остановил «Волгу». Мы встали возле клена.
— Гаси фары, — быстро сказал я. Расплатился. — Ты меня подождешь? До утра поработаешь? А то как мне в город возвращаться? Плачу по двойному тарифу.
Я был готов платить по тройному. Лишь бы не оставаться тут. Таксист вздохнул.
— Ладно. Только давай быстрее.
Я вылез из машины. Старался громко не хлопать дверцей. Быстро пошел между двумя домами. Вокруг темно, как в ящике.
Снег хрустел под ногами. Какой здесь свежий воздух. Морской. Пахнет солью. Я приблизился к соседней улице.
Вышел из темноты. Увидел ряд домиков. Возле одного, под одиноким фонарем, стояли три машины. И курили двое парней.
Рядом двухэтажный дом. Окна светятся огнями. Я подошел ближе. Спросил у парней прикурить.
Они настороженно посмотрели на меня. Сами парни незнакомые. Ни Бульдозера, ни шофера «Москвича», ни Косого. Они, видимо, в здании.
— Ты откуда такой нарисовался? — спросил один. Он стоял в шубе и широких штанах. Голова без шапки. Выше меня на голову. — Кто такой будешь?
Второй молчал. Немного покачивался. Краем глаза я увидел над зданием вывеску: «Кафе 'Кубрик».
Ага, вот значит, где Косой встречается с Дурдомом. Тем более, что на стоянке стоял знакомый «Москвич». С госномером 1348.
Я посмотрел на парня. В упор. Так, что мы имеем? Явный запах перегара. Небольшое покачивание взад-вперед.
Эти ушлепки явно перепили. Хотят прикопаться на ровном месте. Но, при умелом использовании, могут быть полезны.
— Откуда, откуда. Оттуда. Из города, само собой. Из Ленинграда. К людям. Которые сейчас здесь. С границы едут три автобуса с турмалаями. А их никто не сопровождает. Непорядок. Как думаете?
Парень удивленно подвигал бровями. Вверх-вниз. Потом кивнул.
Я поглядел на него. Перевел взгляд на товарища. Я так понимаю, это как раз зеленогорские.
Боевые торпеды Дурдома. Которые уже начали бомбить дальнобойщиков на трассе. И уже успели их спугнуть.
Сейчас они услышали родную речь. От меня. В смысле, по поводу встречи интуристов. То есть, финнов.
Они часто так делали. Ехали к нам целыми автобусами. На выходных. Чтобы оттянуться.
И лучше их встретить заранее. Пока не сдали фирму кому-то еще. Чем быстрее, тем лучше. Как говорится.
— Так что, держи на закуску, — я сунул каждому по сигарете. Причем не «Marlboro», а «Космоса». Были у меня такие сигареты наготове. Как раз для таких случаев. Причем пачка как раз «Marlboro».
Парни удивились. С благодарностью приняли сигареты. Они не прочь потрясти меня еще. Но я уже направился к кафе. Быстро и без оглядки.
Время уже позднее. Надо быстро проверить. Как там у нас Косой. Что поделывает? Не слишком ли шалит?
И еще. Есть опасность, что он меня узнает. Чтобы этого не случилось, я стащил с себя куртку. Вывернул наизнанку.
Мне вовсе не хотелось, чтобы бдительный Косой узнал меня по надписи «ПМК Предпортовая». Зачем мне это надо?
Так, что тут к нас? Крыльцо с тремя деревянными ступеньками. И с деревянными перилами. Слегка покосившимися. Перила уже отполировали многолетние касания рук посетителей кафе.
Дверь тоже деревянная, двустворчатая. Тоже старинная, но вполне себе еще симпатичная. Я толкнул ее, отодвинул сетку, открывшуюся за дверью и вошел внутрь кафе.
Небольшая забегаловка. Теплая. Пропахла пивом и сушеной воблой. В то же время здесь какой-то необъяснимый колорит.
Своего рода уют. Может, потому, что сюда ходят свои? Каждый друг друга знает в лицо.
И официантки не молоденькие, а лет тридцати. Слегка в теле. Все повидавшие, пренебрежительно слушали шутки. Уже знали всех посетителей. И приносили ровно то, что требовалось.