Я небрежно спросил:
— Вы хорошо их знаете? Где они могли спрятать цех? Мне надо накрыть их.
Шахиня покачала головой.
— Я их знаю хорошо, но не знаю, куда они могли деть свои цеха. Но вот что я тебе скажу. Они жадные до невозможности. Но все стратегические решения принимает Зиновьев. И в этот раз он действует по-другому. Обычно ведь как бывает. Цели устраивают возле предприятий. На швейной фабрике или в цеху. Всегда так. Чтобы шить на месте, а излишки красть. И продавать самим. Чтобы экономить на сырье и работниках, — она подалась ко мне. — Вот только Зиновьев слишком умен. Он что-то говорил про другую схему в Москве. Когда цехи будут отдельно. По частям. А вот продавать хотел через торговые сети. И у него двоюродный брат работал в «Мосодежде», в руководстве. Басов Сергей. Понимаешь, что к чему?
Ах, вот оно что! Тогда понятно. В столице «черные ткачи» используют другой подход. Делают одежду в спрятанном цеху.
А вот продают в официальной сети магазинов. Через доверенных людей. Это на самом деле легко устроить. Тем более, что в торговых сетях и так процветает искусственно созданный дефицит.
— Это другое дело, — сказал я. — Отлично, просто отлично. И еще один вопрос. Вам что-нибудь говорит фамилия Обвинцев?
Думал, что Шахиня покачает головой. Но она кивнула.
— Ага, значит это все-таки всплыло? Бедолага. Я его не знала, но слышала про этот случай. Знаешь, что? Отправляйся в Калинин и поговори с Телятьевым в паспортном столе Пролетарки. Если хорошенько надавишь, он расколется. Я думаю, что тот Обвинцев, который уехал из Калинина — это не тот, что протестовал. Тот бы так просто не уехал.
Ого, это еще лучше. Отличная зацепка.
— Хорошо, поговорим. Спасибо.
Шахиня посмотрела на меня. Сузила глаза.
— Взаимно. А теперь проваливай. Мне надо подумать.
Больше говорить не о чем. Я встал. Мы вышли из ванны.
Я выскользнул из квартиры. Шахиня не сказала ничего на прощание.
Я поднялся на девятый этаж. Там опять на крышу по гулкой металлической лестнице.
За дверью квартиры рядом залаяла небольшая собачка. Вроде болонки или пуделя.
Я вылез на крышу. Снова прошел обратно к выходу в соседний подъезд. Под ногами трещали осколки льда.
Я спустился на лестницу и вышел из подъезда. Снова сделал большой круг, поймал попутку и отправился обратно к клубу железнодорожников.
В здании светилось единственное окно. Что внутри не видно, занавешено плотными коричневыми шторами. Я постучал по стеклу.
Шторы отдернулись, за ледяными разводами показалась физиономия давешнего дядьки. Он сначала не узнал меня. Потом кивнул. Указал в сторону двери.
Я пошел к крыльцу. С неба закружились редкие снежинки. Вскоре дядька открыл дверь.
— Кой черт тебя принес? — сердито произнес он. — Не спится, что ли?
Я вручил ему двадцать рублей.
— Позвонить надо. Срочно.
Он поворчал, но впустил меня. Телефонистка тут же соединила с Капустой. Я рассказал ему насчет двоюродного брата Ромина и Обвинцева.
Сказал направить туда людей. Срочно. Чтобы следили с утра. И выяснили все, что надо. Но сами пусть не лезут. Ждут меня.
Потом бросил трубку, поблагодарил дядьку и отправился в аэропорт. Подождал там два часа. Подремал. И потом вылетел в Москву.
Когда садился в самолет, снег усилился. Снежинки кружились в воздухе. Ветер кидал снег навстречу. Я опасался, что рейс отменят, но самолет спокойно взлетел. От шума двигателей и высоты заложило уши.
Плевать. Я устал, как собака и хотел спать. Поэтому задремал.
Когда мы сели в аэропорту Москвы, я проснулся. Все еще темно, несмотря на рассвет. Погода пасмурная, небо затянуто черными тучами.
Как только вышел из Шереметьево, взял такси. Сразу поехал на конспиративную квартиру. Надо узнать, что там творится.
На асфальте застыла ледяная крошка. Колеса проезжающих машин брызгали грязь на бордюр.
Место Капуста выбрал неплохое. Второй этаж, балконы выходят на обе сторон здания. Внизу сугробы, в крайнем случае, можно прыгнуть вниз. Чтобы спастись от облавы.
Само здание четырехэтажное. Вдобавок еще можно залезть на чердак и уйти от погони.
— Приехал? — спросил Капуста, открыв мне дверь. Мрачный и хмурый, невыспавшийся. В правой руке держал скрипку, хотя я просил его не играть на конспиративной квартире. А то соседи могут пожаловаться в милицию. — Быстро ты примчался, однако. Пока никаких новостей. Ну, с чего начнем?
Я прошел по квартире. Товара совсем немного, все уже распродали. В спальне спал Бочка. Сейчас здесь только они вдвоем с Капустой.