Алипов удивленно смотрел на меня. Бурный и Коренев уже не улыбались. Молчали серьезно и печально. Я пожал плечами.
— Ладно, я все понял. Теперь буду думать. Как все лучше закрыть.
Генерал-лейтенант кивнул.
— Все верно говоришь. Поступила такая информация. И такой разговор. На высшем уровне о тебе был. Только благодаря твоим заслугам удалось уговорить. Чтобы не трогали. Но сказали, что впредь сквозь пальцы смотреть не будут. Дали три дня. На урегулирование. Так что, давай. Решай все вопросы. И прекращай с фарцовкой.
Ага, конечно. Да мне легче не дышать. Чем прекратить торговать. Эх, ребята. Вот как с вами бизнес вести?
Начальник управления кивнул мне. И вышел. Бурный следом за ним. Коренев остался.
Мы помолчали. Потом Коренев спросил:
— Ну, и что ты собираешься делать? — в голосе не просто любопытство. И вправду хочет узнать, как я теперь. И не из сочувствия. А потому что хочет все-таки склонить меня на свою сторону. — Пойдешь заведующим магазином в Сочи? Деньги, девочки, солнце, пляж. По-моему, как раз для тебя.
Я улыбнулся. Ни в коем случае нельзя показывать, что я чувствую на самом деле. Особенно здесь. В этих стенах. В этом кабинете.
— Да, наверное, так и сделаю. Отличный город. Мне понравилось. Надо только с делами раскидаться. Меня интересует только, кто теперь будет в гостиницах фарцевать?
Коренев посерьезнел. Покачал головой.
— Вот об этом я тебе предлагаю не беспокоиться. Забудь про гостиницы. Сейчас этому делу будет повышенное внимание. Много афишировать не будут. Просто информационные статьи в газетах. Хотя, может будет и по-другому. Могут развернуть кампанию с размахом. Для острастки. Ромин и Зиновьев в любом случае получат по-полной. И на долгое время за нелегальной торговлей установят жесткий контроль. Ты обязательно попадешь под раздачу. Если сунешься туда еще раз. За тобой будет особый присмотр. И мы тут уже ничем не сможем помочь. Впрочем, ты уже и сам все понял.
Ага. Конечно, понял. Я же не дурак, чтобы витать в облаках. Думать, что все будет длиться бесконечно.
— Понимаю, — я пожал плечами. Широко улыбнулся. Хотя на душе тяжкий груз. Я расправился с «черными ткачами». И одновременно заруинил свой бизнес. Ну, хотя бы так. Снова показал, что со мной шутки плохи. — Ладно, спасибо за совет. Учту.
Мы пожали друг другу руки.
— А так, обращайся. По любым другим вопросам, — Коренев тоже улыбался. — И наше предложение остается в силе. О сотрудничестве.
Я покачал головой. Накинул куртку. Вышел. Спустился по лестнице и выскочил на улицу.
Время уже вечернее. Скоро полночь.
Неплохо я так подремал. Лохматый товарищ Капусты уже уехал. Автобусы уже не ходят.
Пришлось ловить такси. Ехать домой.
По дороге думал. Смотрел на заснеженные улицы, мелькающие за окном. В свете фонарей кружились редкие снежинки.
Вот елы-палы. Как теперь быть? Есть несколько вариантов.
Можно на время затаиться. Заниматься фарцой на улицах. По мелочевке. Развивать сеть рыбных магазинов.
В тамошней мутной водичке можно наловить много левой рыбки. Миллионы, конечно, не заработаешь, но на хлеб с маслом останется. Гарантированно. Правда, это не мой размах.
Другой вариант — все-таки попробовать шалить. Полностью затаиться. Действовать через сеть подставных лиц. Строгая конспирация.
Хотя, вряд ли поможет. Коренев прав. Они будут пристально следить. И ОБХСС тоже. И если будет любой повод, то тут же воспользуются. Схватят для той же показательной порки.
Ну, и наконец, можно просто уйти на отдых. Могу себе позволить. Заработал достаточно.
Полностью не работать, конечно, не удастся. Где-нибудь можно устроиться в тихом уголочке.
Но потом, кстати, когда утихнет, можно будет восстановиться. На своем поприще. Через пару лет все это снова придет в норму. Снова заняться фарцовкой.
Хотя, остался еще один вариант. Я о нем уже подумывал.
К тому моменту, когда приехал, я уже все решил. Да, видимо, так и сделаю. Придется закрывать бизнес. По-любому. Как бы не было тяжко.
Такси уехало. Я привычно проверил хвосты. Вроде никого.
Прошелся до дому. Время ночное. Вокруг темно, хоть глаза выколи.
Фонари остались позади. Во дворе светили только два. В дальнем конце. Возле нашего подъезда темно. Под ногами хрустел лежалый снег.
Я поднялся на наш этаж, постучал условным сигналом. Кто-то внутри посмотрел в глазок.
На площадке горела лампочка. Мы ее сами установили, чтобы видеть, что происходит в подъезде.