Дверь открылась. Меня встретил Капуста. Само собой. А в коридоре дальше толпились ребята.
Вся наша толпа. Весь наш офис, так сказать. Все выжидающе смотрели на меня.
Вот зараза. Как я им теперь скажу правду?
— Ну, что там? — спросил Капуста, когда я вошел и швырнул куртку на вешалку. — Получилось? Повязали голубчиков?
Я кивнул.
— Всех повязали. Уже дают показания.
Парни обрадовались. Радостно загоготали. Обняли друг друга.
— Вот что я говорил! — заорал Ракета. — Что я говорил! Сказал же, шеф придет и разрулит! А вы развели сопли.
Остальные запротестовали. Утверждати, что ни капельки не сомневались. Бочка орал, как сумасшедший.
Вот только Капуста молчал. Наблюдал за мной.
— Что там еще? — спросил он. — Все в порядке?
Я покачал головой. Парни тут же заткнулись. Стояли передо мной. В коридоре.
— Сейчас поднялся большой шухер, — сказал я. — Шум дошел до первого. Самого первого. Меня попросили повременить. С гостиницами. А то тоже заметут.
Парни скривились. Радость тут же пропала.
— Как так? — спросил Паша. — Но мы же помогли их поймать. Преступников. Неужели нельзя закрыть глаза? На наши шалости.
Я покачал головой. Пошел на кухню. Потому что устал стоять. Там заварил себе чай.
Парни гурьбой ходили за мной. Думали, что я сейчас что-то придумаю. Как фокусник. Вытащу кролика из шляпы.
Но нет. Я выпил чай. С треском пожевал сухой бублик. Парни ждали, что я скажу. Окружили стол толпой.
— Значит так, — сказал я. — С этого дня объявляется перерыв. Будем ждать, пока все это уляжется. На это уйдет минимум полгода. Гостиницы запретная территория. Вы можете фарцевать в обычном режиме. На улице. За это тоже накажут. Если поймают. Но не так сильно, как за гостиницу.
Парни переглянулись.
— Мы можем опять работать с иностранцами, — предложил Паша. — Как ты раньше. Напрямую. Договариваться, чтобы везли товары сразу нам.
Я кивнул.
— Да, пока что так. Только аккуратно. Не кипишуйте. Скоро все образуется.
Парни вроде успокоились. Ушли. Остался только Капуста. Его не проведешь так просто.
— Ты и в самом деле сейчас уйдешь на дно? — недоверчиво спросил он. — Это разве похоже на тебя?
Я пожал плечами.
— А что еще остается делать? Придется. Займусь пока рыбными магазинами. С завтрашнего дня закрывай контору. Я разделю между вами прибыль. И уходим из этой квартиры.
Завалился спать. Утром проснулся пораньше.
Быстро провел учет. Подсчитал расходы и доходы. Раздал парням. По заслугам, конечно.
Приказал Капусте отдать квартиру. И вернуть машину Пашиного дяди в гараж. Дядя геолог, кстати, должен уже скоро вернуться. Из очередной экспедиции из Африки.
Остатки вещей тоже раздал парням. Чтобы продавали. Сказал, как будем вести связь. Из общаги, конечно.
Из квартиры поехал к бухгалтерше. К Бульдожке. К Нонне Николаевне. Для важного разговора.
Тетка сидела в конторе. Беспощадно дымила папироски. Вонючие до невозможности.
— А, явился, — равнодушно сказала она. Продолжила печатать на машинке. — Что там все твои обосрались? Спасите, помогите. У нас все отобрали! Как в детсаде. Ты разрулил все?
Я сел напротив.
— Нонна Николаевна. Мне нужно вытащить всю прибыль. И обменять на валюту. У тебя же был знакомый человечек. Ты рассказывала. Так вот, он мне нужен.
Бухгалтерша перестала печатать. Уставилась на меня. Застыла с папироской.
— Мать честная. Все так плохо?
Я кивнул.
— С этими сволочами я разобрался. Но нам перекрыли кислород. Начисто. Я закрываю дело. Пока что.
Бухгалтерша пожевала беззубые челюсти.
— А зачем тогда валюта? Только не говори, что за бугор собрался.
Я помолчал.
— Приходится. Вынуждают. Надо двигаться. За бугор.
Нонна Николаевна вздохнула. Ляпнула матерок. Затушила папироску.
— Вот оно как. Ты что же, думаешь уйдешь? Просто так? Разве тебе дадут?
Я покачал головой.
— Это уже вопрос техники. Ну-ка, давай посчитаем. Сколько у меня там? Получится собрать? Давай сверим суммы.
Бульдожка достала папку. Черную, коленкоровую. Просмотрела листочки. Одной ей понятные каракули.
— Два миллиона четыреста шестьдесят пять тысяч двести пятнадцать рублей и тридцать четыре копейки.
Я кивнул. Почти правильно. У меня еще есть драгоценности и золотишко на пятьсот тысяч. Их можно не менять.
— Мне надо их обменять. Сколько получится долларов?
Бульдожка почесала крупный нос. Похожий на картофелину.