— Рейчел, ты должна сделать все, чтобы вернуть Норманна!
Это было неожиданно.
Перестав всхлипывать, дочь подняла на мать недоумевающие глаза. И в этот момент раздался голос отца.
— Стоит ли?
Погрузившись в свои эмоции, обе женщины не заметили, как он вошел.
— Дорогой, у них растет дочь! А та девица просто окрутила его! — Миссис Хилтон сердито посмотрела на мужа. Зять настолько ей нравился, что она не желала ничего слышать и готова была простить ему все.
Мистер Хилтон понял жену без слов и замолчал.
Обсуждение события этого дня могло бы быть нескончаемым, но миссис Хилтон быстро закруглила разговор. Не потому, что не жалела дочь, — просто ей хотелось сохранить семью.
Рейчел же не хотела возвращаться домой.
Не хотела видеть лживое лицо мужа.
Не хотела вести с ним никаких разговоров.
Но отлично понимала, что от беды не спрячешься.
Ей предстоял серьезный разговор с мужем. И никуда от него не денешься. Все, чего она так боялась, — она увидела. И теперь сделать вид, что ничего не произошло, она не могла. Не такой у нее был характер, чтобы молчать.
День заканчивался, постепенно начинало смеркаться. Вечер навевал сонливость. Фонари, прячущиеся среди листвы, отбрасывали вокруг себя зыбкие кружевные ореолы.
Дверцу машины перед Рейчел распахнул водитель отца. Мистер Хилтон поцеловал дочь в щеку и мягко прижал к себе.
— Знай, доченька, мы рады видеть тебя у нас, чтобы ни случилось, — шепнул он ей на ухо.
Мать, обронив слезу, многозначительно напутствовала:
— Не наделай глупостей.
Машина плавно несла ее по городским магистралям. Водитель был из породы молчунов. С такими, как он, даже если бы очень хотелось поговорить вряд ли бы удалось. Но сейчас для Рейчел это было кстати. В голове путались мысли. После разговора с родителями она еще больше растерялась. Она не знала, как ей правильно поступить: то ли потребовать развода, то ли действительно постараться вернуть мужа. Настроение было отвратительное. Рейчел пыталась разобраться в своих думах, но только еще больше запутывалась. В то же время она никак не могла отделаться от навязчивого образа той юной «Артемиды» с которой видела мужа. Девушка была юна и прекрасна, как цветок. И почему молодость так скоротечна?
Водитель резко притормозил на светофоре. Рейчел по инерции подалась вперед, и тут ее взгляд упал на ярко освещенную витрину цветочной лавки. Витражное стекло было снято, и цветы благоуханным морем притягивали взгляд. Они были разнообразны и удивительно прекрасны.
Рейчел молча вышла из машины и направилась к цветам. Просто так. Сама не поняла, зачем. Тихо остановилась и стала просто любоваться прекрасным зрелищем.
— Девушка, желаете цветы? — вдруг услышала она молодой мужской голос. — Вам какие нравятся?
— Не знаю… — растерялась она, глядя на молодого продавца цветов. Он широко улыбался и казался милым. — Может, вон те…
Желтые розы смотрели прямо на нее, словно просили купить их. И она решилась, хотя до этого момента никогда не покупала цветы сама для себя.
— Хороший выбор, — одобрил продавец. — Это цвет золота, цвет богатства. Этот букет обязательно принесет вам счастье, — проговорил он, протягивая ей нежные цветы.
Рейчел лишь слабо улыбнулась.
Дома она отдала их Гите, и та поставила розы в китайскую фарфоровую вазу, которая стояла рядом с диваном в гостиной. Время было около десяти, но Норманн еще не вернулся. Рейчел попросила служанку заварить крепкий кофе, а пока пошла в ванну. Душа горела так, что, казалось, вот-вот испепелит все внутренности. Она пустила холодную воду и стояла под ледяным душем до тех пор, пока холод не проник глубоко под кожу.
Когда она вышла из ванной, во всем теле чувствовалась легкость.
Кофе был готов. Гита принесла его в спальню и поставила на стол. Рейчел сделала глоток, который добавил ей телесной бодрости.
Но не душевной.
Неприятные мысли не хотели ее отпускать и не давали мозгу расслабиться. Она с трудом верила, что все, что с ней произошло, — не приснилось, что это голая правда.
Как теперь быть? До сих пор она видела свое предназначение только в служении мужу. Она жила по библейской истине: «Да прилепиться жена к мужу своему».
Другой жизни она просто не понимала.
Сдавленно вздохнув, Рейчел отставила кофе и задумчиво устремила свой взгляд в никуда. Норманн не выходил из головы. Невольно вспомнилось, как они познакомились и как настойчиво он ухаживал за ней, добиваясь расположения. Вспомнился день свадьбы, день рождения Шон, просто отдельные приятные моменты их жизни. Как же все было красиво.
Любовь.
Нежность.
Искренность…
И вдруг все куда-то пропало.
Как это страшно!
Она сидела и мысленно день за днем перелистывала страницы своей жизни. И чем больше всплывало в памяти незабываемых моментов, тем больше запутывалась она в своих размышлениях. Она была убеждена, что Норманн любил ее с первого дня знакомства. Ей и в голову не приходило, что можно любить не человека, а то, что его окружает. Например, обеспеченную жизнь, состоятельных родственников…
Куда же девается любовь?.. Или нет никакой любви вообще. Тогда что есть? Привязанность, привычка, нежелание что-либо менять?
Неужели все слова о любви — ничего не значат?
От этих мыслей ей стало страшно. В голове как-то неприятно зашумело. Так можно сойти с ума. Нужно отвлечься, подумала Рейчел. Она заставила себя подойти к зеркалу, рядом с ним присела на мягкий пуф, чтобы привести себя в порядок.
На нее глядело озабоченное лицо уставшей женщины. Только сейчас она увидела, как изменилась. Куда-то делся блеск ее изумрудных глаз. Когда-то черешневые губы потеряли цвет. На лицо легла серая тень…
— Неужели это я? — невольно вырвалось вслух.
Она пристально рассматривала каждую новую морщинку, темные круги под глазами и почему-то именно в этот момент потекли воспоминания. А вместе с ними тепло. Оно взялось ниоткуда. Похолодевшая душа Рейчел потянулась к нему, как замерзающий тянется к костру. Она не понимала, откуда оно возникло, это неожиданное тепло, и начала копаться во всех уголках своей памяти, выгребая давно забытое. Рейчел словно пребывала в каком-то новом измерении. Точно парила над землей, как в своих детских снах.
И вдруг замерла.
В зеркале возник образ Патрика…
Он стоял перед глазами словно настоящий. Протяни руку — и можно коснуться его плеча.
Сильный. Добрый. Любящий.
Сердце пронзило тонкой иглой.
Прикусив до боли нижнюю губу, Рейчел мысленно произнесла: Прости меня, Патрик. И вдруг внутри что-то словно сдавило ее изо всех сил. Ей так захотелось, чтобы он сейчас оказался рядом, захотелось прижаться к нему.
Как раньше.
Но она понимала: их пути разошлись и никогда уже не пересекутся.
Она сама предала свою любовь и теперь расплачивается за свои ошибки.
Она невольно протянула руку и слегка прикоснулась пальцами к холодному зеркальному стеклу.
Образ исчез. Из зеркала на нее смотрели только затравленные глаза — ее глаза.
Рейчел вдруг стало невыносимо жалко себя. Горькие слезы сами так и хлынули из глаз. Она размазывала их по лицу, чувствуя себя одинокой и покинутой…
Когда слезы иссякли, ей стало легче. Но она больше не желала рассматривать себя в зеркале и будить воспоминания. Рейчел заставила себя пойти умыться.
Вот-вот должен был возвратиться Норманн, и ей предстоял с ним трудный разговор.
Вернувшись в действительность, она даже попыталась смоделировать свое поведение. В мыслях она то набрасывалась на мужа, как дикая кошка, то униженно просила его вернуться к ней. Но в результате решила: пусть будет так, как будет, и затаилась в ожидании.
Время подходило к одиннадцати. Тишину комнаты нарушало мерное тиканье часов. Они четко отсчитывали время. Но для Рейчел оно, казалось, стояло на месте. Норманн задерживался больше, чем обычно. Она начала нервничать, отчего ее стало немного знобить. Не выдержав, она взяла плед и спустилась в гостиную. Закутавшись в него, села на диван, поджав ноги. Устав от волнений дня, она не заметила, как вздремнула, а затем вдруг сквозь сон почувствовала присутствие Норманна. Открыла глаза и от неожиданности вздрогнула. Муж осторожно поправлял свесившийся на пол край пледа, его лицо находилось в нескольких дюймах от ее глаз.