А между тем время шло, и Норманн вдруг возник в жизни дочери.
Неожиданно.
Как-то раз подкараулил ее возле школы, в которой она училась.
Девушка обрадовалась отцу. Она никогда не забывала его. Его фотография до сих пор стояла на ее столе.
Шон позволила ему пригласить ее в кафе.
С этого все и началось.
В разговоре Норманн был честен с дочерью. С первой минуты встречи он отнесся к ней как к взрослому человеку. О себе он рассказал все. Без утайки. От начала до конца.
Он рассказывал, и в его искреннем голосе Шон слышала боль раскаяния.
Ее сердце сжималось от жалости к отцу.
Норманну нужно было выговориться, и Шон давала ему такую возможность.
Он признался дочери, что после разорения так и не сумел встать на ноги. А как только у него не стало денег, все друзья от него отвернулись. Он остался один. И только тогда полностью осознал промах, который когда-то совершил, посчитав себя везунчиком, который держит Бога за бороду…
За это Судьба не пощадила Норманна, наказав неудачами.
Уже спустя годы в его памяти всплыл тот день, когда он уезжал от Рейчел, и он понял, почему тогда почувствовал внутри себя такое странное ощущение потери…
В тот день он потерял самое ценное — душу.
С этого момента он постоянно пытался найти женщину, похожую на Рейчел. Но такую, как она, так больше и не встретил.
Он упал духом и тихо начал спиваться.
Раньше, когда он чем-то занимался, то под нос всегда напевал какую-нибудь мелодию.
Больше не напевал.
У него притупилась острота восприятия мира. Рядом с ним не было человека, с которым он мог бы разделить то, что переживал.
Он стал молчуном.
Он спился бы, если бы не его властная мать, которая фактически вырвала сына из крепких объятий Бахуса.
Норманну пришлось начинать все с нуля.
Кем он только не работал: и грузчиком, и охранником. Окончил какие-то экономические курсы, и ему повезло устроиться работать аудитором в одну небольшую фирму, где он трудился и по сей день. Эта работа не приносила больших денег, но, тем не менее, давала возможность жить, как живет большинство среднестатистических мужчин и женщин в стране.
Переосмыслив прошлое, он всецело изменил свое отношение к жизни. Хлебнув сполна, другими глазами стал смотреть на многие вещи.
Ему невыносимо захотелось все вернуть на круги своя. Для этого он внутренне созрел.
Но на этот раз поводом послужили не деньги.
Жизнь заставила его до мозга костей прочувствовать все муки одиночества. В последние годы он не раз вспоминал, как ему было хорошо со своей прежней семьей: вспоминал Рейчел, вспоминал Шон. И ему так хотелось оказаться рядом с ними! До боли в желудке захотелось возвращаться после работы домой, где бы его ждали любимые люди, по вечерам смотреть с ними телевизор и пить чай со сливовым пирогом.
Как же ему всего этого теперь не хватало!
Он знал, что Рейчел так и не вышла замуж.
Но не знал, что жизнь вновь свела ее с Патриком.
Он вообще ничего не знал про ее личную жизнь. Сама же Рейчел ее не афишировала. Она знала, что Любовь не любит себя демонстрировать. Чуть только выставишь ее на парад — вмиг исчезает, словно ее и не было.
Она охраняла свою Любовь как зеницу ока.
Встретившись с дочерью, Норманн все честно рассказал о себе. Он искренне раскаялся и просил у нее прощения за совершенные им грехи.
И Шон простила.
Впустила его в свою душу.
Зов крови оказался сильнее, чем всякого рода обиды.
Они начали встречаться по выходным и вскоре стали настоящими друзьями. Шон полностью ему доверяла. Со всей пылкостью юной души рассказывала о своей первой любви: о мальчике, в которого влюбилась. Но парень был хулиганом и забиякой, отчего Рейчел не одобряла выбор дочери. А отец ее поддержал, отчего Шон еще сильнее прониклась доверием к нему.
Чем больше она общалась с отцом, тем легче находила общий язык с ним.
В нем она нашла старшего друга, которого ей так не хватало. Ей с ним было интересно. Поэтому она и попыталась возобновить его отношения с матерью.
Ей был нужен отец.
Она не скрывала ни от кого, что видится с отцом. Рейчел не препятствовала этим встречам. Спокойно выслушивала пересказы дочери о чувствах своего бывшего мужа.
Но ей было все равно. Она была теперь совершенно равнодушна к Норманну. Ее сердце билось ровно во время этих рассказов. У нее была своя жизнь. Для нее он стал чужим.
Но не для дочери.
Для Шон он был родным и близким. И по сравнению с ее сильной, преуспевающей в делах матерью, отец выглядел до чрезвычайности жалким и горемычным. И это еще больше влияло на чувства дочери. Она от всего сердца его жалела и хотела ему помочь. Изо всех сил она пыталась внушить матери, что ее отец самый лучший на свете человек, и умоляла простить его.
Но в душе Рейчел не менялось ничего.
Первое время Шон просто злилась на безразличие матери, но когда поняла, что никакие уговоры не помогают, ультимативно заявила:
— Хочу жить в полноценной семье! Хочу быть счастливой!
Рейчел ее понимала, но никак не могла объяснить дочери, что тоже имеет право на счастье. В тот день они чуть было не поругались.
Только благодаря сдержанности Рейчел этого удалось избежать.
Но эта тема так и осталась открытой.
Как-то одним из теплых субботних вечеров они вместе пили кофе. Рейчел только что вернулась с работы, оставив все дела на Гиту. Она решила наконец-то отдохнуть и провести вечер с дочерью. Погода стояла изумительная. Закатное солнце заглядывало в дом и улыбалось, распространяя повсюду свой золотой свет. Настроение у обеих было замечательное. Шон моментально воспользовалась случаем и завела свой обычный разговор на актуальную для нее тему.
— Мама, если ты выйдешь замуж за папу, представляешь, как будет здорово! Мы опять будем все вместе!
— Не представляю. Я не желаю возвращаться в прошлое.
— Но это будет уже настоящее! — В глазах Шон стояла мольба.
— Дорогая, но в моем настоящем есть человек, которого я люблю. Кстати, я вас хотела познакомить. Его зовут Патрик… — Рейчел решила, что пора рассказать все дочери.
— Замолчи! Я не хочу слушать ни про каких мужчин! Мне никто не нужен, кроме моего отца, — он самый лучший на всем белом свете! — По лицу Шон от волнения пошли красные пятна.
— Но у меня тоже есть личная жизнь… — возразила Рейчел.
— А я уже не твоя личная жизнь?.. — Шон была нетерпима.
Рейчел проявляла максимальную выдержку.
— А мои чувства тебя не волнуют? — Дочь заводила ее в тупик.
— Волнуют. Поэтому я хочу, чтобы вы снова жили с папой вместе. — Шон была непоколебима.
— Но я не люблю твоего папу! Я люблю другого! — Рейчел с непониманием смотрела на дочь.
— Вот как! — В эту минуту девушка напоминала фурию. Глаза у нее сверкали неприязнью, ноздри гневно раздувались, на щеках выступил лихорадочный румянец. — Тогда тебе придется сделать выбор: или я, или этот твой Патрик, иначе ты глубоко пожалеешь! — чуть ли не выкрикнула Шон, резко встала из-за стола и решительно пошла в свою комнату.
Рейчел осталась одна. Мыслей не было. Ничего не было. В столовой воцарилась тишина. До звона в ушах. Она обхватила руками голову и с минуту сидела неподвижно.
Она устала от капризов дочери.
Но не знала, как найти правильный выход.
Во рту все пересохло. Ее взгляд упал на недопитый кофе. Он давно уже остыл. Но Рейчел все равно сделала глоток. Стало легче, но после разговора с дочерью хорошее настроение улетучилось, как ни бывало. Она поднялась к себе в спальню. Обида подступила комком к горлу. Судьба словно дразнила ее. Сейчас, когда в ее жизни наконец-то все начало складываться как нельзя лучше, когда она наконец-то обрела любовь…
Она отказывалась понимать свою дочь и ничего не могла поделать с ней. А Шон как назло громоздила на пути счастья Рейчел препятствия, которые преодолеть было делом весьма трудным. С юношеским максимализмом Шон готова была идти на что угодно, лишь бы все сделать по-своему, не слыша голоса здравого смысла.