— Послушай-ка, Феликс, — сказала Клара, — у меня есть идея.
Она подбежала к окну и распахнула его.
— Польдо! — крикнула она в сад, и еще раз, громче: — Польдо!
Клара застыла в ожидании, и Феликс заметил, что ее губы при этом чуть приоткрылись. Наконец ей ответил мужской голос.
— Поднимитесь-ка на минутку наверх, — распорядилась Клара.
Потом, как будто забыв о Феликсе и его матери, она стала мерить большую комнату беспокойными шагами. Мать стала вытирать Феликсу нос, а тот смотрел на Клару. Снаружи открылась дверь, кто-то вошел, и Клара объявила:
— Это Польдо, он — акробат, настоящий акробат, он будет заниматься с тобой гимнастикой, согласен?
Тот, кого звали Польдо, молодой человек со смешными рыжими волосами, который не особенно понравился Феликсу, сказал: «Ну конечно, почему бы и нет?» — и стукнул Феликса по плечу, это было неприятно и больно, но Клара, казалось, так загорелась своей идеей, что Феликс подавил крик. «Может быть, еще что-нибудь?» — спросил Польдо. Клара ответила вежливо: «Нет, спасибо», — и акробат удалился. Пока были слышны его громкие шаги в деревянном коридоре, ни Клара, ни Элла, ни Феликс не произнесли ни единого слова.
— Мне уже пора, — сказала Элла, — если я прямо сейчас не уйду, то…
— Я все понимаю, — ответила Клара. — Не беспокойся, с Феликсом все будет в порядке. Я буду заботиться о нем, как о собственном ребенке.
— Не вздумай мне тут плакать, — предостерегла Элла и поцеловала сына.
— Не буду, мама, — ответил Феликс. Она заспешила к двери, а он смотрел ей вслед. Она надолго впервые расставалась с ним. — Скоро начнется учебный год, — объясняла ему она, — тогда я не смогу оставить тебя одного. А я хочу съездить куда-нибудь. Хотя бы ненадолго. Понимаешь?
Он не понял этого, ведь он слышал, как отец говорил, что путешествия слишком дороги, и их семье они не по карману. Но маленькая поездка пойдет, может быть, на пользу его матери, которая постоянно должна работать, и он храбро сказал: «да», он всегда говорил «да», когда она ждала этого. Он твердо решил не плакать, для этого он был уже слишком большим, но боялся, что не удержится. Но теперь он совсем не думал об этом. Он же будет теперь ребенком Клары.
— Идем, — сказала Клара, — я покажу тебе твою комнату.
Появилась Агнес и с серьезной миной взяла потрепанный деревянный чемодан, который Элла еще успела быстро покрасить коричневой краской. Краска плохо высохла, и в некоторых местах образовались толстые пузыри. Агнес отставила руку, чтобы не испачкать свой белый передник.
Феликс добросовестно развесил в своей комнате на крючки немногочисленную одежду, положенную в чемодан матерью, и повернулся к Агнес, которая выжидающе стояла тут же.
— Скажите, пожалуйста, где здесь можно вымыть руки? — спросил он.
Агнес показала и подала чистое полотенце.
— Я всегда начинаю с кондов и вытираюсь, пока не дойду до середины, — сказал Феликс, — так полотенце можно дольше использовать.
Он посмотрел на Клару, которая как раз клала книги на его ночной столик, ожидая от нее похвалы. Но что-то, очевидно, испугало Клару, потому что она, как бы стремясь защитить, обняла и прижала его голову к своей груди.
— Ты тоже так умеешь? — спросил Лоизи и засунул руку в коробку с гильзами для сигарет, принадлежавшими его отцу. Он обильно смочил гильзу кончиком языка и бросил ее вверх. Гильза повисла на кухонном потолке.
— Вот здорово, — сказал Феликс. — Дай-ка и мне попробовать.
Лоизи придвинул к нему коробку:
— Это стоит два гроша.
— Ты за все требуешь деньги, — сказал Феликс, — у меня скоро ничего не останется.
— Клара снова даст тебе что-нибудь.
— Я этого не хочу. Так нельзя делать.
— Конечно, так нельзя делать. Но он-то получает гораздо больше.
— Кто?
— Этот Польдо.
— Он ведь и работает на нее. Она все время дает ему поручения.
— Поручение — это хорошо. Итак, две гильзы за два гроша. Попробуй.
В кухне Брамбергеров было жарко. Гораздо жарче, чем в саду, где прошла короткая гроза, ненадолго принеся прохладу. В плите горел огонь. Роза Брамбергер варила варенье. Брусника варится долго, ее все время надо помешивать, для этой-то работы и был мобилизован Лоизи. Через короткие промежутки времени он вскакивал со скамейки для ведер, мешал варенье поварешкой и снимал пену, которая появлялась на поверхности. Потом они вместе черпали пену ложками из маленькой миски.
— Может быть, мои гильзы не держатся, потому что у меня зубы липкие, — озабоченно сказал Феликс.
Он наблюдал за гильзами, которые, взлетая, тут же снова падали на пол.