Выбрать главу

Элла была счастлива. Она не думала ни о своей кузине Кларе, ни о Викторе Вассарее, ни о будущем этих двоих, на короткое время она перестала думать и о своем собственном будущем. Она просто радовалась предстоящей свадьбе. В большом универмаге Элла недорого приобрела четыре метра набивного искусственного шелка модной розово-зеленой расцветки и сшила из него платье: средней длины, с заниженной талией, выгодно оттенявшее ее маленькую крепкую фигурку. Еще она купила белую шляпу из соломки с асимметрично загнутыми полями и пару белых туфель с пряжками. За четырнадцать дней до свадьбы все было готово. По меньшей мере раз в день она вертелась в своем новом наряде перед зеркалом. Сначала ее маленький сын прибегал и, посмотрев на нее, спрашивал: «Куда ты идешь, мамочка?» — потом привык к ее праздничному виду. Однажды она так увлеклась, что не заметила, как вернулся домой Отто. Элла стояла перед мужем, испуганно глядя на него, потом она глубоко вздохнула, приготовившись увидеть его вопросительную улыбку. Отто посмотрел на нее, на его лице не отразилось ни радости, ни одобрения, ни доброжелательности; он спросил: «Разве без всего этого нельзя было обойтись?» Элла пошла в спальню и переоделась. При этом она твердила в ожесточении: «Я все равно буду радоваться». И она продолжала радоваться.

6 июня был солнечный жаркий день, суббота. Прогноз погоды предсказывал грозу, но лишь во второй половине дня, тогда все гости уже усядутся за стол. Элла и Отто на трамвае доехали до церкви, находившейся в пригороде. Отто в костюме в тонкую полоску, с котелком на голове выглядел еще серьезней, чем обычно, по его лицу нельзя было угадать, как ему жарко. Элла потела в своем платье из искусственного шелка, время от времени она испуганно посматривала, нет ли пятен под мышками. Туфли жали, хотя Элла специально намочила чулки. Зато шляпа была великолепна, шляпа отбрасывала тень, носить такую шляпу было одно удовольствие.

Когда они прибыли, на площади перед церковью толпилось много народу. Яркая, однородная масса на глазах у Эллы начала быстро распадаться на множество незнакомых ей людей, все они были чрезвычайно элегантно одеты. Элла внезапно засомневалась в том, что платье из искусственного шелка, шляпа и туфли произвели нужный эффект, ей захотелось встать как-нибудь так, чтобы не привлекать к себе внимания. Но Отто заявил, что они — родственники, и потянул ее за собой к самому порталу церкви. Скоро появился какой-то взволнованный, жестикулирующий господин и попросил всех занять места в церкви: молодые сейчас прибудут. Отто и Элла выбрали четвертый ряд. Они стояли и ждали, органист тихо играл прелюдию, Элла же вспоминала собственную свадьбу.

Ее свадьба была типичной для мещанского круга, на всем экономили, гостей пригласили немного, обед в посредственном ресторане был самым заурядным. Элла не была в восторге от своего замужества, она выбрала Отто, потому что он был единственным серьезным претендентом на ее руку, родители считали, что при ее далеко не идеальной внешности нет смысла ждать лучшего. Куда охотнее Элла предпочла бы выучиться какой-нибудь профессии, она считала, что имеет все задатки, чтобы стать хорошей портнихой или быть владелицей магазинчика ручных изделий. Ее родители даже мысли об этом не допускали. Дочь, имеющая свое дело, подорвала бы их безупречную репутацию. Элла с большой неохотой стала женой Отто, по многим причинам, она всегда помнила об этом, и поэтому иногда ей становилось жаль его.

Органная музыка зазвучала громче, и Появился жених под руку с какой-то дамой. Элла не была с ним знакома. Он выглядел спокойным и невозмутимым; высокий и стройный, он шел мимо рядов скамеек, и когда оказался совсем близко, то Элла заметила, что его волосы на висках уже подернулись сединой. Потом появилась толпа близких родственников, принадлежавших, должно быть, к семье жениха, потому что у Клары, кроме нескольких старых тетушек, не было родных. Спустя определенное время вошла невеста с мужчиной, которого Элла тоже не знала.

— Это партнер Вассарея, Артур Гольдман, — зашептал рядом с ней Отто. Элла не слушала его, в это мгновение она смотрела на невесту и не могла оторвать от нее глаз.

Клара совершенно преобразилась. Она не производила больше впечатления беззаботной юной девушки, прослывшей существом взбалмошным, способным на непредсказуемые поступки, с неровным, трудным характером. Невозможно было понять, что она собой представляла, к ней не подходили никакие обычные мерки, не были применимы никакие общие представления. В своем струящемся белом платье с длинным шлейфом, который несли двое детей, с касавшейся шлейфа фатой из тюля, прикрепленной к маленькой шапочке, с веткой сирени в левой руке, она шла так, как будто мир вокруг нее перестал существовать. Как будто в ее жизни есть лишь одна единственная цель, к которой она стремится: то место перед алтарем, где ждал ее Виктор Вассарей, внушительный и торжественный в визитке и серебристом галстуке.