— Нет, — поспешно ответила Клара, — я должна сделать это сама.
Мужчина, назвавший себя доктором Моном, казалось, почувствовал некоторое неудобство. Он встал. Из-под шелковой бумаги показался кусок газовой ткани. Он служил оберткой для маленькой открытки из глянцевой бумаги с ажурными краями. Букет из незабудок и гвоздик цвел над написанным золотыми буквами наивным изречением.
— Бидермейер, — многозначительно сказал мнимый доктор Мон и сделал несколько шагов по направлению к двери.
— Ни строчки от твоего мужа? — спросила Елена и нагнулась вперед.
— Позвольте, но для этого же не было времени! — сказал с негодованием посланец. — Это лишь… — Он не закончил этой фразы. Начал еще раз, теперь уже по-другому:
— Мне крайне неприятно… — и снова не договорил. Клара, явно чувствовавшая себя счастливой, не обратила на это внимания. Она заметила лишь третью, уже почти безнадежную попытку.
— Вы что-то хотите сказать, господин доктор?
— Не поймите меня превратно, милостивая государыня. Мне пришлось оплатить стоимость подарка. Если вы внимательно посмотрите на него, то поймете, что сумма была немалой. Даже преуспевающий коммерсант может в это трудное для экономики время оказаться в затруднительном финансовом положении.
Теперь встала и Клара. Испуганно, чувствуя свою вину.
— Извините, я не подумала об этом. Сколько вы заплатили, господин доктор?
— Сто шиллингов, — тихо ответил услужливый доктор Мон, опустив глаза.
За его спиной Елена безрезультатно пыталась предостеречь Клару, делая предупреждающие жесты руками. Клара быстро прошла в комнату и вернулась с конвертом. Во время ее отсутствия доктор Мон мерил Елену ядовитыми взглядами. Клара снова начала благодарить его, это, казалось, нарушило его планы. Он прервал ее, поспешно попрощался и чуть не свалил с ног Агнес, собиравшуюся проводить его до двери.
Клара уселась за стол с открыткой из глянцевой бумаги и стала рассматривать ее. Она несколько раз повторила изречение. Потом прижала открытку к груди и ушла в спальню. Елена убрала шелковую бумагу и ткань, от которой исходил запах аптеки.
Мария Грабер все еще стояла на своем балконе, повернувшись к ним, так что становилось ясно: она видела сцену между Кларой и доктором Моном. Напевая шлягер, расчесывала свои рыжие волосы, бросая пучки, оседавшие на расческе, в сад. Елене показалось, что Мария чему-то радовалась.
Лоизи побежал на улицу за человеком, который именовал себя доктором Моном. Он вернулся только тогда, когда его позвала мать. Пусть Агнес передаст госпоже Вассарей, что она уйдет пораньше, сказала Елена.
То, что поездка за город все же состоялась, было заслугой Агнес. Она так долго уговаривала Розу Брамбергер, что в конце концов та разрешила, чтобы Лоизи тоже отправился с ними.
— Я обещала ребенку, что возьму его с собой, когда мы в следующий раз поедем на машине, — заявила Клара. — Больше всего на свете он хочет покататься на автомобиле.
Артур Гольдман предложил съездить куда-нибудь на полдня до возвращения Виктора Вассарея: ведь после возвращения мужа Клара, может быть, уже не сможет свободно распоряжаться своим временем, потому что будет работать. Клара пришла в восторг и потребовала, чтобы Елена и Лоизи поехали с ними. Елене Лётц до сих пор не часто удавалось прокатиться на автомобиле. Она много ждала от поездки с Кларой и Артуром Гольдманом, и поэтому уже за несколько дней до назначенного срока возбуждение и радость ее переполняли. Артур Гольдман объявил, что в виде исключения оставит водителя дома. Таким образом, будут все свои, к тому же ему доставляет удовольствие самому водить свою новую машину, темно-зеленый закрытый автомобиль марки «Адлер».
В день поездки, в один из будних дней в середине июля, стояла солнечная погода. После уроков Елена сразу же поехала к Кларе. Ей пришлось поломать голову над своим гардеробом, накануне вечером она разложила на кровати одежду, все, что хотя бы отдаленно напоминало о модном спортивном стиле, и начала комбинировать. Возможностей было немного. Елена выбрала лучшие с ее точки зрения вещи: серую юбку, красную блузку и темно-серую вязаную кофту; некоторое время она вертелась перед зеркалом, отражавшим молодую стройную фигуру и лицо, казавшееся значительно старше этой фигуры. Расстроенная, Елена купила красный берет. Когда она надела его, сдвинув на левое ухо, то не могла не засмеяться, глядя на свое отражение. Лицо помолодело. Она была довольна.
Плохая оценка за диктовку, ужасающе плохо написанную Лоизи в тот день, чуть не сорвала поездку. Тем не менее он появился в своих измазанных, все еще слишком больших для него кожаных брюках, которые болтались на тощем теле и едва держались на лямках, постоянно соскальзывающих с плеч на короткие рукава красно-белой полосатой футболки. В руке у него был темно-синий пакет из-под сахара, в котором теперь находились два куска хлеба, густо намазанных маргарином.