Клара лежала, вытянувшись, на двух подушках. Артур Гольдман наклонился к ней и негромко сказал, что ему нужно вернуться назад, в контору, она отпустила его вялым движением руки. Ее глаза были закрыты. Елена уже не пыталась скрыть, что выливает вино.
— Я хорошо вижу, что ты делаешь, — сказала Клара.
— Извини, — ответила Елена испуганно. Клара села.
— Тебе не за что извиняться. Мне хотелось, чтобы всем было у меня хорошо. Каждый может делать то, что пожелает. Да, да. Именно то, что пожелает. А теперь я хочу спать. Под музыку. Сделай граммофон немного потише, Агнес. Так, достаточно.
Елена не знала, действительно ли Клара спит. Та лежала, расслабившись, закинув руку под голову, рот с влажными губами слегка приоткрыт. Она выглядела, как ребенок, лишенный матери, как любящая, лишенная любви. Елена придвинулась поближе к кузине, стараясь, однако, не касаться ее.
Агнес жестами объяснила, что в доме ее ждет работа. Елене хотелось прикрыть салфеткой ветчину, на которой копошились мухи с жесткими ножками. Но у нее не было желания двигаться. Когда пластинка кончилась, она не завела новую. Вдруг Елена почувствовала, что к ней под юбку заползли муравьи, она поспешно провела рукой по бедрам, и вытащив руку, обнаружила, что к пальцу прилипло раздавленное насекомое. Форма у него была странно неуклюжей. Видимо, она задела его ладонью. «Будем надеяться, что эта гадость уже мертва», — подумала Елена. Чтобы быть уверенной до конца, она раздавила насекомое ногтем указательного пальца. С отвращением смахнула трупик в траву. Не удержавшись, громко чихнула. Клара открыла глаза.
— Мы остались с тобой вдвоем, — сказала она. Елена кивнула. — Тоже хорошо, — сказала Клара.
Позже Елена Лётц не могла точно сказать, хотя буквально измучилась, вспоминая, произошла ли встреча с Польдо Грабером, имевшая такие тяжкие последствия для Клары, потому что Клара услышала или потому что Клара увидела его. В конечном счете это было неважно, она не смогла бы разминуться с ним ни в день пикника, ни позже. Как бы то ни было, Елена запомнила, что Клара, которая полусидела, полулежала, внезапно вскочила, подбежала к буку и остановилась там, скрытая стволом дерева. Казалось, она наблюдает за чем-то, происходящим в той части сада, которая была отгорожена лишь низким кустарником. Сначала она сделала Елене знак замолчать, потом, отчаянно жестикулируя, заставила подойти ближе.
Ничего другого не сохранила Елена Лётц в своей памяти так ясно, так до осязаемости отчетливо, как эту картину: маленькая лужайка, созданная самой природой между деревьями и кустами, бесформенная и узкая; до нее не доставала тень, она была вся залита светом безоблачного летнего дня. На лужайке молодой, сильный мужчина в ярко-синей майке с лямками на широких плечах, мускулистые ноги совершенно голые. Молодой человек делает стойку на руках с переворотом, потом еще одну, застывает вверх ногами, потом идет на руках, встает на голову и, подогнув ноги, соскальзывает на землю. Из стойки стоя он делает быстрое, кажущееся опасным сальто и как будто чудом снова оказывается на ногах. Он наклоняется назад, все ниже, пока не касается кончиками пальцев травы, потом упирается ладонями и снова встает на руки. Прозрачный, как вода, пот катится тонкими ручейками по его смуглой коже, красной медью отливают волосы над светлой зеленью лужайки. Он несколько раз повторяет упражнения в произвольном порядке, потом останавливается, закрывает глаза, делает несколько глубоких вдохов. Лишь теперь видна надпись на его майке, золотыми блестками наискосок вышито «Цирк Мирано».
Клара, как в трансе, отошла от своего бука. Когда молодой человек закончит свои упражнения, он непременно увидит ее. Елена Лётц знает, кто этот юноша, она знает, что Клара недолюбливает его семью, доставляющую ей одни неприятности, что она должна невзлюбить и его. Как неловко, если Клара, не подозревая, кто он такой, вдруг заговорит с ним, этого от нее вполне можно ожидать. Елена Лётц прижимается к стволу дерева, она ни в коем случае не желает, чтобы ее видели, не желает оказаться замешанной в этой запутанной, почти гротескной ситуации; в то же время она знает, что следует как-то предостеречь Клару. Елена медлит на секунду дольше, чем нужно. Потому что Клара уже выходит на лужайку, молодой человек поднимает голову, он поражен и одновременно — этого нельзя не заметить — довольно сильно смущен. Ясно, он и понятия не имел о пикнике поблизости. Тем не менее он, кажется, сразу же догадывается, кто перед ним, потому что не здоровается, а говорит: