— Уже обожгла. — Эмили вспомнила, как в ночь пожара неосторожно схватилась за железную дверную ручку.
Однако вместо очередной колкой ремарки Итан неожиданно спросил:
— Больно?
— Только, когда пускаю их в ход, — пошутила она.
— Тогда, надеюсь, ты усвоила урок.
— Хорошие девочки не играют с огнем? А плохие мальчики сгорают на солнце!
К несчастью, поцелуи Итана изменили все. Как бы она ни презирала этого мужчину, в сексуальности ему не откажешь.
— Дело в его коже, — вмешалась миссис Купер, принеся печенья. — Она очень чувствительная.
Как у слона!
— Я заметила. Иногда он так чудесно женственен, — съязвила она.
Итан потер подбородок, чтобы скрыть свое недовольство. Миссис Купер удалилась в дом.
— Она говорила о чувствительности к солнцу. Я унаследовал кожу от матери. Она была настоящей рыжей — и по внешности, и по темпераменту.
Это объясняло, откуда у него в волосах эта рыжина, и почему его кожа бледнее, чем должна быть у человека, который большую часть времени проводит на солнце.
Эмили знала, что родители Итана погибли в авиакатастрофе несколько лет назад, но не желала, чтобы этот факт как-то смягчил ее душу по отношению к нему.
— Значит, внешность у тебя от матери.
— А от отца ясный ум и надежность. Кстати, если хочешь посмотреть, есть ли у меня рыжие волосы, я с удовольствием покажу тебе.
— В этом нет необходимости.
— Жаль.
— А ты всегда все сводишь к сексуальному подтексту?
— Разве я говорил о сексе? — удивился мужчина. — Я думал, мы обсуждаем наследственность. А в качестве доказательств я хотел показать тебе литографии рыжеволосых членов семейства Вест.
— А ты о чем подумала?
Итан взял печенье и соблазнительно откусил кусочек, демонстрируя белые зубы.
Девушка сглотнула и постаралась сменить тему:
— А у твоего брата тоже есть рыжина в волосах?
— Ни следа. Он пепельный блондин — копия отца. И с таким же взглядом на жизнь.
— Каким взглядом?
— Живи быстро, умри молодым. — Губы его скривились в горькой усмешке.
А какова твоя жизненная философия?
— Живи медленно и умри старым, — съехидничал Итан. Он доел печенье, запил его кофе и взял другое. — Как насчет твоих родителей? На кого ты больше похожа?
Эмили почувствовала подвох. Она налила себе холодной воды, думая, как лучше ответить.
— Ни на кого. Они оба высокие, светловолосые и очень худые. Но это скорее результат внешней среды, чем генетики. Они живут в других условиях.
— Где? — полюбопытствовал он.
— Везде и нигде.
— Что это, черт возьми, значит? — разозлился Итан, ничего не понимая. Он явно не любил недостаток информации. Неудивительно, что так рьяно принялся за «пассию» дядюшки.
— Ну, сегодня они где-нибудь в Центральной Африке, завтра в Индонезии или где-нибудь еще...
— Твои родители миссионеры?! — От удивления Итан на мгновение лишился дара речи. Рука дрогнула, и кофе пролился на рубашку, оставив на светлом хлопке безобразное коричневое пятно.
Эмили так и подмывало признаться, что на самом деле она дочь священника, но Питер, неожиданно присоединившийся к ним, опередил ее:
— Нет, не миссионеры, но они с тем же рвением бросились в крайности альтруизма!
Запнувшись о щербинку пола, Питер покачнулся, но не показал виду. После неудачного падения двадцать лет назад одна нога у него осталась короче другой, а сейчас Эмили подозревала, что он заработал себе еще и артрит.
Итан не стал помогать Питеру сесть, хотя по всей его позе было видно, что он готов броситься на помощь.
— Как дела с Робинсоном? Все уладил?
— Что? Ах, да... да... просто личное дело.
— Точно? Ты же всегда считал адвокатов бесполезными. Обычно семейные споры решал я.
— Ну да. Но ты сейчас большая шишка, и я не хотел обременять тебя мелочами.
— Для тебя — все что угодно, дядя Пит.
Питер прочистил горло.
— Знаю, мой мальчик, знаю... но тебе нет необходимости тратить на меня свое драгоценное время.
— Семья всегда стоит для меня на первом месте. Так что ради тебя я всегда свободен, даже если это проверка счета. У тебя же есть номер моего мобильного. И тебе известно, что со мной могут связаться по радио, если я в воздухе, и по спутниковому телевидению, если я где-то далеко.
— Разумеется, я все это знаю.
Эмили бросила на Питера понимающий взгляд.
Итан ясно дал всем здесь понять: пусть Питер живет один, но о нем есть кому позаботиться.
— Твой племянник очень ответственный человек.