— Скажите, Юми использовала свою работу в «Запретном городе» для сбора военной информации, чтобы отправить ее в Японию?
— Я знала ее как Иду.
— Она сочувствовала японцам?
— Во всяком случае, мне об этом ничего не было известно.
— А вы сочувствуете японцам?
— Нет!
Я почти не спала. Я была издергана допросами, репортерами, косыми взглядами соседей и, что самое страшное, воспоминаниями о страшной ране на шее Иды и удушающем запахе крови и смерти, которым была наполнена моя квартира. Я не пострадала физически, но я была сломлена. Вернулась прежняя привычка ощупывать руки и ноги после побоев. Все разрешилось, когда Рэй признался, что «давно знал, что Ида была япошкой», но что убил ее на почве ревности, как я и говорила. Перед отправкой в тюрьму он дал последнее интервью, в котором, нисколько не раскаиваясь, объявлял, что она получила по заслугам. Все это сопровождалось предсказуемыми рассуждениями о скрытности и коварстве врага и призывом держать рот на замке, чтобы не раскрывать врагу военных тайн, хотя единственным преступлением Иды было то, что она выдавала себя за китаянку и плохо разбиралась в людях.
Я тоже ни в чем не была виновата, но новости о том, что Ида, моя соседка по квартире, была японкой, распространились со скоростью эпидемии. Танцовщицы и другие артисты стали обращаться со мной холодно. Они никак не могли решить, кем же я была — предателем, потому что все время дружила с японками, или коварным организатором гибели Иды, так же как в свое время ради собственной выгоды избавилась от Руби.
Я была истощена морально и физически. От слез у меня были постоянно опухшие глаза и покрытые красными пятнами щеки. Я похудела и выглядела так плохо, что солдаты перестали приглашать меня к себе за столики. А может быть, они читали обо мне в газетах и не хотели видеть рядом с собой «лицо, сочувствующее врагу». Ко мне вернулось желание немедленно бежать.
Однако я не успела его реализовать, потому что Чарли нанес упреждающий удар. Он меня уволил. Опять!
Я позвонила Максу Филду, и мой агент вывернулся наизнанку, безуспешно пытаясь найти мне роль в кино. А теперь он не смог договориться о моем выступлении в шоу в Сан-Франциско.
— Да, ты известна, — согласился он. — Но я не могу согласовать твои выступления в крупных клубах, таких как «Бимбо», потому что ты китаянка.
— А в Чайна-тауне, как в прошлый раз?
— Не после того, что произошло.
— Но я ни в чем не виновата!
— Ну как же, сначала Руби, потом Ида…
— Но я здесь ни при чем!
— Как скажешь!
А вот это никак нельзя было счесть поддержкой. Я потеряла работу, которую любила. Друзья отвернулись от меня. Агент мне не верил. Меня перестали звать в клубы Чайна-тауна. Даже Элен, которая так часто помогала мне раньше, не знала, что предпринять. Моя карьера и жизнь шли под откос.
— Что же мне теперь делать? — плакала я, разговаривая с Максом.
— Возможно, я смогу найти тебе работу в «Круговороте „Китайское рагу“». Конечно, тебе там не будут платить столько, сколько ты привыкла зарабатывать, но ты уедешь из города, и люди обо всем забудут.
О «Китайском рагу» я и не думала раньше. Артисты-иудеи летом колесили по «Борщовому поясу»[30]. Чернокожие артисты ездили по «Читлин Сиркат», театрам и ночным клубам Юга, где играли блюзы. А у нас, китайцев, есть «Китайское рагу»: крупные клубы по всей стране приглашали нас, рекламируя как «новинку». Мне эта идея понравилась, потому что сейчас ничто и никто не держал меня в Сан-Франциско.
Никто, не считая Элен.
— Ты обещала, что будешь со мной, — сказала она, когда я поделилась с ней своим планом.
— Да, обещала. Прости меня, пожалуйста.
— Но я же отправилась в Лос-Анджелес специально, чтобы разыскать тебя. И мы вместе вернулись сюда…
— Элен…
— Что я буду без тебя делать?
— Уедешь из дома родителей? Поселишься в своей квартире? — предложила я.
— Я не умею жить сама по себе.
— Но ты же отправилась в Голливуд, — напомнила я.
— Чтобы найти тебя, — повторила она. — И я была с Эдди. — Помолчав, она добавила: — Неужели ты меня действительно бросишь?
Я могла ей напомнить, что она бросила меня, пойдя с Ирен в сиделки, но знала, что она на это скажет. Она служила родине, я же просто нарушала свое обещание быть с ней до возвращения Эдди.
— Я люблю тебя, Элен, — сказала я. — Только Иду убили в соседней комнате с моей спальней. И каждый раз, когда я закрываю глаза, мне видится ее лицо.
— Мы можем снять квартиру на двоих…
30
«Борщовый пояс» — сеть отелей в штате Нью-Йорк, открытая евреями-переселенцами из Российской империи и, позднее, из СССР.