— Сколько вам нужно денег на новую обувь? — как-то спросил Ли.
— По три доллара, — ответили мы.
Он засмеялся.
— В Нью-Йорке вы за три доллара никогда ничего не купите.
Он открыл кошелек и дал каждой из нас по пятьдесят долларов.
Мы купили босоножки из черного атласа, завязывающиеся вокруг лодыжки, и черные замшевые туфли на платформе.
— Шикарно выглядишь, детка, — сказал Ли Грейс. — Ты — идеальный кусочек чизкейка в городе, который его изобрел.
Он уговорил Грейс сделать вырез поглубже, чтобы продемонстрировать всем грудь, которой она когда-то стеснялась. А еще он научил нас, что делать с дамскими сумочками. Оказывается, дамы, которые танцуют с сумочками в руках, показывают, что увереннее чувствуют себя на танцполе, чем в самом клубе. Он объяснил нам основные правила: не посещать ночные клубы в дневной одежде, не ходить в дешевые забегаловки в дорогой вечерней одежде и никогда не жаловаться на выставленный счет, потому что сами виноваты в том, что сюда пришли. Он научил нас вычислять приезжих и посоветовал держаться от них подальше. Когда он отвел нас к Сарди, то велел нам разговаривать громко, чтобы завсегдатаи могли нас подслушать.
Дороти Килгаллен, автор светской колонки, написала: «Зачем, интересно, две чудные представительницы ночной клубной жизни приобретают себе репутацию острых на язык особ, обмениваясь прелестными остротами и не давая ни малейшего шанса волкам с 52-й улицы? Ли Мортимер называет чарующую Принцессу Тай своей „маленькой шалуньей“». А затем о Грейс: «Зачем останавливать выбор на одном цветке, если можно получить целый букет? Восточная Танцовщица известна тем, что появляется на многих пышных мероприятиях в сопровождении разных удачливых джентльменов. Да, везунчики, будьте аккуратны с этими ногтями! Мяу!»
В результате этой короткой статейки ногти Грейс стали так знамениты, что Сэм заключил для нее контракт с косметической компанией, для которой она стала первой моделью-китаянкой. Я продемонстрировала радость за нее, но эту горькую пилюлю было сложно проглотить, не подавившись.
Разумеется, я собирала свой обычный богатый урожай. Я проводила время с Шавье Кугатом, который только что развелся и собирался жениться снова, а потом заинтересовалась Луи Примой, который в то время был еще женат. Этот роман попал в газеты, и Уолтер Уинчел написал: «Как не повезло этим именитым музыкантам! Их сердца разбила девушка, которой стоило бы сменить имя на Иезавель»[34].
Прочитав это, я очень долго смеялась.
Где же были в это время Элен, Эдди и Томми? В отеле, где Эдди мог прятаться от грохота улицы и гудения машин, или в студии, которую они арендовали для репетиций своего номера. Однажды вечером мы с Грейс зашли к ним, чтобы посмотреть их новый танец. Эдди был похож на себя прежнего — снова стал прекрасным и грациозным. Он все еще страдал от ночных кошмаров, но я была уверена в том, что стоит ему выйти на сцену, — и публика будет у его ног.
В середине марта мне совершенно неожиданно позвонила мать. Я не разговаривала с ней лет десять. Она пропустила приличествовавшие случаю вопросы о том, как я поживаю, и перешла прямо к делу. Мои родители освободились из лагеря и решили сразу же возвращаться в Японию.
— Нельзя этого делать, — сказала я матери по-японски, заметив, что Грейс меня слушает. — Мы ведь даже не повидались.
— У нас будет достаточно времени для бесед в пути.
— Я не поеду в Японию, — отрезала я.
— Ты забыла, кто ты такая? — спросила она. — Ты забыла, что американцы убили Хидео и что Йори погиб, сражаясь за них?
— Йори служил в самом известном полку в истории вооруженных сил, — возразила я. — Он заслужил орден Почета. Ты должна гордиться им.
— Твой отец, я и другие в лагере праздновали день рождения императора. Мы готовили из яиц только глазунью, потому что она напоминала флаг Японии. Когда нам сказали, что война закончена, твой отец спросил, почему над лагерем не развевается японский флаг.
К тому времени, как я положила трубку, слезы лились из моих глаз градом. Грейс обняла меня.
— Хочешь поехать в Сан-Франциско и проводить их? — спросила она.
— Нет, — ответила я, резко замотав головой. — Я никак не могу избавиться от мысли, что они и в самом деле могли быть шпионами.
— Но ты же не можешь так думать…
— Суда над ними не было, но это вовсе не меняет сути дела.
— Но ведь в лагеря отправляли разных людей, тебя в том числе, — старалась она меня переубедить. — И это было ужасно. Может быть, твои родители возвращаются потому, что устали от всего этого и просто хотят вернуться домой? Ты рассказывала мне об этом с первых дней нашего знакомства.