В образовавшейся тишине неожиданно раздался голос мамы:
— Элен, мы хотим, чтобы ты вернулась домой. Мы хотим воссоединиться и с Эдди, и с нашим внуком.
— Да, пора тебе уже завязывать с такой жизнью, — согласился отец. — Негоже мужчине уезжать далеко от дома, если его родители все еще живы.
Может, он и пытался изобразить щедрость и прощение, но его слова были мне как гвозди, вбиваемые в глаза.
— Я не мужчина. Я всего лишь дочь, хуже того, вдова, как ты всегда подчеркивал.
— Ну а раз ты дочь, то ты должна быть благодарна за то, что мы хотим, чтобы ты вернулась домой! — огрызнулся папа. — Это наша возможность снова стать одной семьей, жить одним домом…
— Я согласна с отцом, — проговорила мама. — Ты же не можешь провести свою жизнь, припудривая зад какой-то женщине и танцуя. Когда у тебя есть ребенок, ты не можешь вести кочевой образ жизни.
В том, что сказала мама, была своя логика. Но потом к ее словам присоединился отец.
— Ты должна быть достойной матерью для Томми. Да, возможно, ему было бы удобнее в другой семье. Он полукровка, но он хотя бы твой сын.
Тут отец допустил тактическую ошибку. Он мог сколько угодно попрекать меня тем, что я негодная дочь, но я никогда не позволю ему обижать моего сына.
Я повернулась к Эдди.
— Поехали в Майами, купим там дом через фирму «Джи Ай Билл».
Грейс хихикнула, потому что решила, что она одержала победу, Руби выглядела почти обиженной, а Эдди отрицательно покачал головой.
— Я хочу в Сан-Франциско, — сказал он. — Чарли возьмет меня к себе. Может быть, в «Запретном городе» у меня все будет в порядке. — Он замолчал, давая мне обдумать услышанное. Затем добавил: — Я видел слишком много смертей, чтобы сейчас тратить силы на то, к чему не лежит душа. Я тот, кто я есть. В Сан-Франциско я могу быть собой.
Мне внезапно стало нечем дышать.
— Я не хочу тебя терять, Эдди. Я даже готова вернуться в родительский дом, если там мы сможем быть вместе. Я готова ради тебя на все, потому что ты сделал для меня все, что мог.
На мгновение я глянула на происходящее со стороны и подумала, как странно, должно быть, всем этим посторонним людям наблюдать такую личную сцену. Мой муж практически публично признал, что предпочитает мужчин, а я пытаюсь сохранить наш брак, хоть он и был далек от традиционного. Если для моей родни предпочтения Эдди уже давно не были секретом, для Мэриан они стали настоящим ударом.
— Семья без женщины — как мужчина без души, — сказал Эдди.
Родители закивали, радуясь, что он на их стороне, и признавая в нем выходца из очень хорошей семьи, такой же, как наша, если не лучше.
— Я люблю тебя и Томми, но ты не должна оставаться со мной из чувства долга или потому что считаешь себя мне обязанной. Я куплю вам с Томми дом. Какой вы город выберете — уже ваше дело, но я предлагаю вам подумать о Лос-Анджелесе, потому что тогда вы будете ближе… — К настоящему отцу Томми, подумала я. — Ближе ко мне, — закончил он. Может, он и был сломлен, но в моих глазах он навсегда останется джентльменом. Он никогда не подводил меня в те моменты, когда больше всего был мне нужен.
— Я не хочу, чтобы ты был один. — Мой голос дрожал.
— Он и не будет один, — объявил отец, вмешиваясь в наш разговор. — Твой муж будет жить с нами. Довольно уже нам унижений из-за того, что ты вдова и показываешь людям ноги, но зато ты хоть не разведена.
Я не могла поверить своим ушам. Он говорил, что скорее предпочтет Эдди своим зятем, чем меня своей дочерью? Осознавать это было мучительно и странно. Внезапно я ощутила себя воздушным шариком, выпущенным из детской руки: я вознеслась вверх и полетела прочь отсюда.
— Я хотела родить вашему отцу восемь сыновей, — тихо проговорила мама. — Так пусть Эдди станет нашим восьмым сыном. Ему нужно жить в семье, чтобы за ним ухаживали. Мэриан у нас медсестра, что даже лучше, чем собственный доктор в семье. Даю тебе слово, Элен, что буду заботиться о нем, как о родном.
Теперь все смотрели на Эдди. Он был элегантным мужчиной, но его опущенные плечи и голова лучше всяких слов говорили о том, что он сломлен. И все равно он был предпочтительнее дочери — вдовы или разведенной.
Эдди поднял подбородок и обратился к моему отцу:
— Я не смогу изменить свою сущность.
— Ну и что? Я тоже не буду менять свою, и нам теперь ясно, что и Монро не смог изменить свою, — ответил папа. — Без сплетен все равно не обойтись, но ты — часть моей семьи, и это неизменно.
Мама протянула руку и пожала ладонь Эдди, молчаливо скрепляя их соглашение.
Есть одно китайское проклятие, которое, кажется, используется слишком часто: да живете вы во времена перемен! Так вот, теперь, с появлением в семейном доме Эдди и Мэриан, моей родне предстояло прожить некоторое время перемен. И я была рада, что Томми их не увидит.