И Джо катал и катал нас, лишая возможности расспросить подругу. Двадцать минут прошли очень быстро. Мы расстались с Руби возле ранчо Салли Рэнд и решили подождать ее следующего перерыва. Элен впала в задумчивость, а я устроила Джо допрос с пристрастием. Как звучит его полное имя? Джозеф Элдон Митчелл. Сколько ему лет? Двадцать. Ага, именно так я и подумала, когда увидела его впервые. Его открытость воодушевляла меня на дальнейшие расспросы.
— Ты все еще учишься в университете?
— Ага! Изучаю политологию, — ответил он. — Хочу стать юристом, как мой отец.
— Тебе нравится в Калифонии?
— А то! По Уиннетке совсем не скучаю.
— Полеты по-прежнему любишь?
— Я всегда буду любить небо. — У него была очаровательная манера заканчивать каждую фразу с вопросительной интонацией. — Правда, с тех пор как я приехал в Калифорнию, возможности летать у меня не было.
Спустя немногим больше сорока минут Руби снова открыла боковую дверь, но не вышла, а просто оставила ее распахнутой. На ней было кимоно, сквозь шелк которого угадывались соски.
— Салли разозлилась на меня за опоздание с прошлого перерыва. Я не могу снова выйти к вам. Не успеваю туда-сюда переодеться. — Она засмеялась над абсурдностью собственных слов. — То есть эти пистолеты не так-то просто закрепить в нужном месте! Вы зайдете за мной потом? Мы можем вместе вернуться домой на пароме. — И, не дожидаясь ответа, она помахала нам и закрыла дверь.
— Я тоже должен вас оставить, — сказал Джо. — Мне нужно вернуть коляску. Вы еще приедете? Мы могли бы встретиться после вашей с Руби смены. Я даже могу просто приехать сюда, когда у меня не будет занятий, в свой выходной. Хотите?
— Очень, — ответила я, потому что мечтала увидеть его снова.
Когда он уехал, мы нашли место возле павильона с «безголовой женщиной» и стали ждать Руби. Элен уже высказала все, что думала, но что мне самой говорить Руби? Оказалось, что я напрасно беспокоилась: Руби принялась щебетать сразу, как только мы сели на паром в сторону города.
— Так, не надо пилить меня сразу с двух сторон, — начала она. — Мне была нужна работа, и это — лучшее, что я смогла найти.
— Но как ты можешь быть… — Я не смогла произнести слово «голой». — Ты ведь заранее должна была знать о том, что тебе придется прилюдно раздеваться.
— Э-э-э… — Это явно звучало как подтверждение.
— И последние пару недель ты подолгу пропадала где-то вечерами.
— М-м-м…
— Ты была на репетициях?
— Не сказать, чтобы там было особенно что репетировать, — не удержалась Элен.
— Мы же подруги, — сказала я. — Но ты нам ничего не рассказала.
— Это уж точно! — вспылила Руби. — И правильно сделала, судя по тому, как вы сейчас себя ведете! — Я смотрела на нее во все глаза. — Да что в этом такого-то?
— Руби! — воскликнула я. — Ты же там ходишь ГОЛАЯ!
— Ну, я же не полностью голая. Салли очень серьезно относится к тому, что мы там показываем. К тому же мы — не единственная обнаженка на «Гейуэй». Сходите в студию, там девушки позируют без единой нитки на теле, и люди могут сфотографировать или нарисовать их за определенную плату. Или вон в кинотеатр, там показывают ролики про нудистов, играющих в волейбол. Или во Дворец изящных искусств, в основной части выставки, и увидите там голых женщин, воссоздающих картины Мане.
— Мане? — взорвалась вконец разозленная Элен. — Да кто он такой, будь он неладен?
У нас с Руби глаза полезли на лоб. Мы никогда раньше не слышали, чтобы Элен так разговаривала.
— Ну? — потребовала Элен ответа.
— Не знаю, — легко пожала плечами Руби. — Нам было сказано так говорить. — И она засмеялась. Потом к ней присоединилась я, а потом и Элен прикрыла ладошкой рот.
Однако у всего есть свои последствия, и первым следствием визита на остров Сокровищ стало осознание того, что я по уши влюблена, и совсем не в Монро. Я должна была поступить правильно и сказать ему об этом, даже если разочарую тем самым Элен.
Мы встретились в следующее воскресенье, и он повел меня в Восточную кондитерскую, где заказал крем-соду, которой мне не хотелось. Пока я собиралась с духом, чтобы все ему сказать, он меня опередил. Совершенно неожиданно мы с ним поменялись ролями.
— Было время, я надеялся, что отец одобрит твою кандидатуру, хоть ты и танцовщица, — заявил он. — Но когда я увидел тебя в Новый год, я понял, что этому не бывать.
Следующие полчаса Монро провел, подробно объясняя, почему он не может на мне жениться: я не готовлю блюда китайской кухни; я — единственный ребенок в семье, а значит, не умею ухаживать за детьми; не вышиваю, не штопаю и не плету кружево. К тому же я плохо разбираюсь в политике и не проявляю достаточного интереса и сочувствия к страданиям китайского народа, которые приносят ему коварные японцы; не чутка к лишениям, которые выпадают на долю китайцев в Америке; не была на острове Энджел и поэтому никогда не пойму всего ужаса, который наши соотечественники переживают там.