— Джо…
Он резко развернулся и занес руку для удара. Я закрыла глаза и сжалась, ожидая боли. Но боли не было. Открыв глаза, я увидела полные ужаса глаза Джо.
— Я же мог тебя ударить!
Его голос дрожал, но кулаки все еще были сжаты. Прохожие оттащили в сторону второго участника стычки. Место вокруг нас быстро заполнилось людьми, вернувшимися к своим делам, но мы с Джо так и остались стоять на месте. Не отводя взгляда от его глаз, я медленно выпрямилась. Напряжение понемногу покидало Джо, его кулаки разжимались, постепенно расслабились руки, затем плечи.
— Не понимаю, что произошло, — произнес он. — Мне так жаль, Грейс.
Я прикрыла рот рукой и бросилась сквозь толпу к ближайшей урне. Добежав до нее, я согнулась над ней, и меня вырвало.
Меня все еще корчило, когда пальцы Джо коснулись моего лба, убирая с него волосы. Я нахмурилась, и он тут же убрал руку. Меня снова стало выворачивать наизнанку, и тогда он положил руку мне на спину. Меня трясло от пережитого страха.
— Прости меня! — приговаривал он. — Прости меня! Прости…
Обычно после наших встреч Джо отправлялся в Беркли, а я в город, но в тот вечер он проводила меня до Сан-Франциско на пароме. Он все еще нервничал после недавнего происшествия, я тоже. Я не ощущала этого чувства уже почти год, с того случая, когда отец избил меня до полусмерти. Мне было никак не унять дрожь.
Джо накинул пиджак мне на плечи и повел поесть в «Фостер» на Джонс-стрит. Он старался меня разговорить, но что я могла ему сказать? Мне было слишком стыдно признаться в том, что отец избивал меня всю жизнь и что на одно ужасное мгновение Джо стал очень на него похож. Я никогда бы не позволила себе так задеть его чувства, особенно учитывая то, что он меня все-таки не ударил.
— Ты славная, — сказал он в знак примирения. — Маме и папе ты бы очень понравилась.
И прилив чистейшей радости смыл с меня остатки страха.
Мы по-прежнему не целовались, но я никуда не торопилась. Я могла подождать.
Когда мы дошли до моего дома, Джо посмотрел наверх и увидел, что свет в нашей с Руби квартире уже не горит. Он пожелал мне доброй ночи, не спросив, может ли он подняться.
Через месяц выставка закрылась. Кто-то говорил, что только на зиму, другие утверждали, что на более долгий срок, потому что подобные увеселения, когда у людей нет денег, не приносят большого дохода, и организаторам придется придумать что-нибудь новое.
Джо стал приезжать в город по субботам, чтобы посмотреть мои вечерние выступления. Иногда он сидел в клубе с Руби, которая вернулась к поискам работы, и тогда они вместе смотрели все три шоу.
Если не считать этих вечеров, я почти не виделась со своей соседкой по квартире, как и с Джо. Никаких поцелуев. Никаких предложений руки и сердца. Не было ничего.
Я пыталась убедить себя в том, что Джо просто не торопится, потому что он еще молод и ему надо учиться.
Из-за закрытия выставки в городе стало заметно меньше туристов, и дела у «Запретного города» пошли значительно хуже. Ходили слухи, что Чарли обанкротился и что клуб готовили к продаже.
Каждую неделю мы все выстраивались в очередь перед его кабинетом, чтобы получить зарплату. Он терпеть не мог отдавать деньги, неважно где: на ипподроме, за домашней партией в покер или платить жалованье своим артистам. Он буквально рыдал, расставаясь с деньгами. Однажды Ида даже пожаловалась:
— Он так горько рыдал, что мне захотелось вернуть ему эти деньги.
Я тоже видела, как он плачет, и меня он тоже упрашивал:
— Ведь тебе они на самом деле не нужны, правда? Давай я сохраню их для тебя?
Но я всегда забирала заработанные деньги без тени смущения или чувства вины. Нужно было как-то жить, и мысль о том, что клуб может закрыться, была невыносима.
Пришел февраль. Я прожила в Сан-Франциско уже шестнадцать месяцев. С того памятного дня на острове Сокровищ, когда Джо чуть меня не ударил, прошло пять месяцев, и мы оба уже об этом забыли, а моя любовь к нему за это время стала только сильнее. Сегодня была годовщина со дня нашей второй встречи на выставке. Прошел целый год! А сколько было танцев и разговоров! Я была готова к продолжению и решила, что сегодня проведу вечер с Джо. Я собиралась поцеловать его и признаться в своих чувствах.
Придя на работу, я приготовилась к выступлению, поэтому меня не застал врасплох призыв Чарли:
— Живо! Живо! Живо! Шоу начинается!
Принятое решение отвлекало, поэтому мне пришлось заставить себя собраться перед выходом из-за бархатного занавеса.