Остальные рассматривали приглашение Эдди не просто как возможность отправиться в Голливуд, но почти как предложение руки и сердца. Они уже представляли себе свадебные колокола и марши. Наконец подошла и моя очередь. Оказывается, он оставил меня напоследок.
Когда он обнял меня на танцполе, я смогла показать, что понимаю каждое его движение. После танца он пригласил меня на разговор.
— Ты очень изменилась с тех пор, как стала работать в «Запретном городе». Раньше ты была очень застенчивой, как будто выросла в башне из слоновой кости. Не сочти это оскорблением.
— Не сочту.
Я действительно изменилась за два года, прошедшие с тех пор, как мистер Беггерстаф попросил меня поднять юбку повыше и показать ноги. Как минимум научилась говорить на языке мира ночных клубов.
— Если ты поедешь со мной, — продолжил Эдди, — ты же не будешь смотреть на меня влюбленными глазами?
— Никаких влюбленных глаз, — пообещала я.
Но Эдди не был в этом уверен. Он захотел убедиться в том, что я смогу разучить сложный танец.
— Даже камень и железо изменяются, если к ним приложить тяжкий труд, — объявил он, подкрепив мои подозрения, что он вырос в добропорядочной китайской семье.
Мы репетировали после обеда, перед открытием «Запретного города». Для номера мы выбрали песню «Ночь и день», которую когда-то напевала Грейс. Я впитывала каждый поворот, каждое движение запястья, каждый подъем, которые показывал мне Эдди. Он хотел, чтобы танец заканчивался тем, что я выгибала спину через его бедро, а он касался головой моей груди. Это было романтично и очень красиво, особенно в платье с юбкой клеш, падавшей вокруг меня широким кругом.
После того как мы отработали это последнее па, Эдди помог мне выпрямиться и неожиданно взял на руки. Он не отводил взгляда от моих глаз, а потом поцеловал в губы. Его мягкие и нежные губы имели вкус бурбона.
— Ты великолепно справляешься, — сказал он. — И выглядишь хорошо.
— Спасибо, — сказала я. — Только больше этого не делай.
В этот момент я получила работу.
Отец закатил скандал, но я напомнила о своем участии в оплате учебы Монро, и это позволило нам обоим сохранить лицо.
Наше выступление в «Каса-дель-Мар» имело успех. Эдди был великолепен: нетипичный рост делал его движения длинными и элегантными, да и я оказалась надежной партнершей.
«Лос-Анджелес таймс» писала: «Публика была околдована восточным стилем Эдди By и Элен Фонг. Видимо, скоро мы увидим эту потрясающую танцевальную пару на большом экране».
Прошло всего несколько выступлений, когда в один из вечеров в мою гримерку постучали.
— Войдите! — сказала я, надевая чулок.
Дверь открылась, и показалась Грейс, держащая в руках вырезку из газеты. Она очень похудела: щеки впали, кости торчали, а кожа казалась восковой.
Хоть мы и китаянки, но все же актрисы, так что я позволила себе отступить от традиций и приняла ее объятия и поцелуи. А потом мы стали болтать о том, каким большим сюрпризом была наша встреча, каким прекрасным — наше шоу и как здорово, что мы снова встретились. Однако нельзя было не заметить, что блеск в глазах Грейс исчез.
— Что тут у нас? — В дверях появился Эдди, еще не снявший фрак. Заметив перемены, произошедшие с Грейс, он перестал улыбаться. Не говоря ни слова, он пересек комнату и крепко ее обнял. — Чертовски приятно снова видеть тебя, малышка.
Глаза Грейс наполнились слезами, но Эдди успокоил ее, не скупясь на объятия, поцелуи и слова заботы и ободрения.
— Ты никому из нас не писала, а мы волновались. Даже Чарли.
— Ты хочешь сказать, что он меня простил? — спросила она.
— За то, что сбежала тем вечером? Да он и не злился. Но, детка, тебе не стоило этого делать. Ни один парень не стоит того. Поверь мне на слово.
Грейс покраснела.
— Выходит, все знают мою историю?
Мы с Эдди промолчали, и она предпочла резко сменить тему.
— А что вы здесь делаете?
— Так ты только что видела, что именно мы тут делаем. — Он почесал подбородок. — Этот отель пожелал оригинальный номер, и мы его исполняем. И они прилично платят.
— Мы хотим еще найти работу в кино, — добавила я.
— Работу в кино… — Грейс нахмурилась. — Да уж, мне с этим не повезло.
— Эй, ну-ка прекращай! — воскликнул Эдди. — Никто не обещал, что будет легко. Это же шоу-бизнес. Иногда у тебя все идет хорошо, а иногда плохо. Такие дела! Ну же, взбодрись! Где твоя улыбка?
— Да, у каждой карьеры бывают спады, — робко согласилась она. — Тут легко впасть в депрессию. Даже если ты настоящая звезда. Вот ты закончил фильм, а что дальше? Будет ли еще работа? Хотя есть одна вещь, которая мне нравится в этой профессии.