— Сию минуту, мэм-сахиб, сию минуту.
Горе-путешественник тащится на кухню.
— Ладно, ничего, ничего, пёс с ним! Касторка — ещё крупное везенье, всё-таки не клизма. Не клизма, чёрт возьми! Радоваться надо! Надо радоваться, слышишь, осёл! Там-та-та-там! Та-та-тири-та-та-там-та-та-там-та-та-та, та-та-там!..
Самая красивая женщина в мире
Ничто так не придаёт уюта жизни, как традиции, — может быть, в этом и есть их главное предназначение. У нас, небольшой группы инженеров-проектировщиков, сложилось обыкновение по субботам подниматься в горы, ночевать там в нашем институтском вагончике, а утром подниматься на какую-нибудь не слишком сложную вершину. Было в вагончике тесновато, иногда дымно из-за капризной печки-буржуйки, еда была простая, но тянуло туда неудержимо. Стихийно образовалась хорошая компания. Вот как-то у нас там, после ужина, возник разговор о кино, об актёрах, режиссёрах, ну и все дружно посетовали на снижение художественного уровня нынешних фильмов, ругнули голливудовское влияние, обнажёнку эту обязательную, откровения в области эротики — в общем, в пропасть катится кино, что там говорить! Похоже, все эти маститые кинодеятели поголовно страдают вуайеризмом. Это словечко произнёс Малик, он у нас, несмотря на молодость, самый начитанный. Тут неожиданно откликнулся из своего угла седой и бородатый наш патриарх Никита Арсеньевич:
— Малик, сегодня суббота, людям надо отдохнуть, а ты тут со своей эрудицией, скажи попроще!
— Ну ладно, попроще: вуайеризмом французы называют страсть к подглядыванию. Понятно теперь?
Все мы с Маликом согласились: да, презренная страсть к подглядыванию движет многими нынешними режиссёрами. Седой же наш патриарх вдруг сказал:
— А вот у меня был случай нечаянного этого самого вуайеризма, в пионерском возрасте. Если потерпите минут пятнадцать, я расскажу.
Мы решили потерпеть.
— Мне в детстве повезло, я побывал в пионерском лагере на Чёрном море. Нелёгкое занятие описывать неописуемое, а там именно таким всё и было: неописуемые, гениально вылепленные неведомым скульптором гранитные массивы, неописуемой синевы море с дельфинами и беленькими корабликами, неописуемые кедры и кипарисы! А воздух-то! А цветы! Ну хоть бы что-нибудь там было описуемое, ей-богу! Шёл апрель, а тепло было, как летом. Подружился я там с Володькой из Ужгорода. Отличный товарищ, толковый, рассудительный, он как бы опекал меня, я-то этими качествами не особенно блистал. У Володьки был только один изъян — волнуясь или нервничая, он начинал заикаться. Жизнь наша была интересной, насыщенной, всё было расписано по часам. Утром — зарядка на площадке, расположенной высоко над морем на обрывистом берегу. Зарядку проводила у нас Валерия Аркадьевна — молодая, загорелая и стройная женщина. Красоты неправдоподобной! Мы ею все до одного любовались, и даже девочки нашего отряда не могли ни к чему в ней придраться. После зарядки через 15 минут после всяких там умываний и т. п. мы строем и с песней шагали в столовую.
Где-то уже ближе к середине нашего пребывания в лагере Володька мне и говорит:
— А ты обратил внимание, что Валерия после зарядки всё время куда-то исчезает? В столовую она приходит, когда мы уже заканчиваем завтрак. Я заметил, что она уходит со спортплощадки куда-то по тропинке вдоль забора. Давай задержимся после зарядки, посмотрим?
— Давай. Только ненадолго, чтобы не опоздать в столовую.
Как решили, так и поступили.
Мы увидели, что Валерия прошла по тропинке вдоль забора метров 30, раздвинула две незакреплённые железные пики, прошла сквозь забор и снова сдвинула пики за собой. Выждав минуты 3–4, мы проделали то же самое. За забором тропинка побежала круто вниз, а затем стала извиваться среди скалистых выступов и впадин, в нескольких местах пришлось, прижавшись к скале, двигаться по узким карнизам, кое-где приходилось пробираться чуть ли не ползком. Володька сказал: «Может, вернёмся?» Но я упёрся: женщина прошла, а мы струсим? Натерпевшись страхов, мы, в конце концов, спустились к морю, там тропинка огибала огромный каменный выступ и за ним… за ним под большой нависающей скалой было некое подобие каменной ванны, связанной с морем узкой щелью. И в этой ванне, в изумрудной воде, плавала русалка. Так нам сначала показалось, оба мы так и застыли. Это наша физкультурница купалась, и притом без всего. Русалка сразу же увидела нас и крикнула:
— Быстро отвернитесь и не двигайтесь! Стойте там!
Мы налились кумачом и отвернулись. Через несколько минут Валерия подошла к нам уже в своём спортивном трико. Она обратилась ко мне и сказала: «Ты пока стой здесь и не двигайся с места, я проведу твоего друга и вернусь». Так она в два приёма провела нас обоих по тропе и велела идти в столовую. Оба мы были подавлены произошедшим. Что-то теперь с нами будет! Отправят домой раньше срока? Напишут в школу? Опозорят на весь лагерь? Угораздило же! А всё этот чересчур умный Володька! Да и я тоже хорош, могли бы вернуться, если бы не моё упрямство.