– Станислав Сергеич, милый, вы так меня выручите!
– Эх, позабыл, вы же на даче!..
– Ничего. Останемся сегодня дома. За Пушу я очень, очень беспокоюсь. Вы в курсе, как он попал ко мне? – оживилась она.
О-о!.. Мысленно простонал Тропотун, ибо слышал об этом по меньшей мере четырежды. Тема персидского кота редкостного голубого окраса была для Софьи Ивановны неисчерпаемой. Сын привез из Франции котенка, и она нянчилась с ним, как с младенцем.
– …он и телевизор смотрит… – слышал Станислав Сергеич, внутренне кривясь, однако с крайне заинтересованным выражением лица.
– Не может быть! – воскликнул Тропотун в нужном месте.
– Уверяю вас… Особенно предпочитает мультфильмы и «В мире животных».
– Действительно, уникальный кот!.. Так вечером я вам звоню? – И на утвердительный кивок Софьи Ивановны прибавил: – На дом к ветеринару вы подъехать сможете?
– Ну, конечно, Павел Афанасьевич нас подвезет.
– Ваша кремовая «Волга» просто красавица.
– Немудрено! Павел ухаживает за ней так, как не ухаживал за мной в девичестве.
Станислав Сергеич потряс головой и рассмеялся:
– Ох, Софья Ивановна, вы скажете!
– Уверяю вас… – она даже руками всплеснула.
– А чей это зеленый жигуленок на институтской стоянке? Оршанского?..
– Его.
– На днях видел его вдвоем с женой. У нее цвет лица какой-то землистый.
– Печень, – пояснила Софья Ивановна, – а теперь еще и поджелудочная прибавилась.
– Как пойдет одно за другим… – сочувственно сказал Тропотун и подумал, что Софья Ивановна словно сию минуту от личного парикмахера.
– Это уж как водится, Станислав Сергеич… – Она посмотрела на него пристальным испытующим взглядом и заговорила, понизив голос: – Хочу подкинуть вам информацию к размышлению, пока мы одни…
Тропотун насторожился.
– Степан Васильевич получил анонимку, обвиняющую вас во всех смертных грехах… – она сделала многозначительную паузу, – а через пару дней пришла анонимка на Оршанского…
– Хмм…
– Я, как вы догадываетесь, на вашей стороне. Степан Васильевич собирается уходить и хотел бы оставить НИИБЫТиМ в надежных руках. Кстати, там складывается мнение в вашу пользу.
– Софья Ивановна, – торжественно сказал Тропотун, – вы не представляете, как я ценю ваше хорошее отношение! Люди должны друг другу доверять. Мы…
В открытую дверь приемной, шумно дыша, ввалился квадратный Филаткин, и, с сожалением оборвав проникновенную фразу, Станислав Сергеич повернулся к нему.
– Вы, Станислав Сергеич, того… – густым баском сразу же начал Филаткин, упирая на «о», – всегда на шаг впереди!
Шутка, что ли?.. Подумал Тропотун. А может и лесть…
Заместитель главного инженера по бытовым приборам сел в кресло и оперся о широко расставленные ноги квадратными ладонями. Ладони были мозолистыми и задубевшими. Свойственную бывшему сельскому жителю страсть к земле он теперь вкладывал в садовый участок, превратив его в образцово-показательный сад-огород с пленочными теплицами и даже крошечным прудом для орошения.
– Если бы не ваше всем известное прямодушие, – серьезно отвечал Тропотун, бросив на Софью Ивановну заговорщицкий взгляд, – я бы, Никита Ефимович, заподозрил вас в лести.
– Я такой! – самодовольно подтвердил тот, хлопнув по коленям руками. Филаткин был крепок задним умом и осторожен. Почуяв запах жареного, на рожон не лез, а прикидывался тугодумом: своеобразная мимикрия, выработанная в крестьянской среде веками подневольного труда. В его годы и при его должности это порой смотрелось комично, но, как ни странно, приносило свои плоды и отводило от заместителя главного инженера высочайший начальственный гнев. Если человек туп – какой с него спрос?..
Появился стремительный Оршанский.
– Общий привет! – сказал, окидывая приемную быстрым взглядом. – А на моих уже половина…
Настроение Станислава Сергеича резко поднялось, как только он в очередной раз удивился несомненному сходству Оршанского и плакатного черепа.
– Что, Николай Григорьевич, – вставая и пожимая протянутую руку, произнес Тропотун, – точность – вежливость королей?
В приемную один за другим входили Пустовойтов, Шнайдер и Плотников.
Директор сидел во главе Т-образного огромного стола и, казалось, сросся с ним в единое целое, наподобие древнегреческого кентавра. Этот административный кентавр выглядел вполне монументально. Степан Васильевич Воевода был основателем и бессменным руководителем НИИБЫТиМа в течение вот уже пятнадцати лет. Крупные волевые черты его лица с возрастом несколько расплылись, большая голова с волнистыми, поседевшими волосами погрузилась в могучие плечи, а на брюки пришлось пристегнуть подтяжки, ибо пояс уже не справлялся с нагло выпиравшим животом. Пока сотрудники рассаживались, директор молча наблюдал за ними ироничными карими глазами под тяжелыми, как у Вия, веками.