Из них вышли радостно возбужденные люди. Один рослый парень с фингалами под глазами, поднял на плечо, второго, у которого глаза вообще не открывались на вздувшемся синем лице. И потащил его к поезду. Высокий, сухощавый милиционер, выбравшийся с мотоцикла, все пытался ему помочь, пристраиваясь сбоку. Но был так пьян, что едва держался на ногах.
Жених, которого можно было узнать по черному мятому костюму, тоже с приличным фингалом под левым глазом, с трудом нес два набитых рюкзака и черную поцарапанную гитару, на которой сиротливо болталась одна струна. Невеста в припрыжку шла рядом с ним и что-то пыталась сказать. Припудренный бланш на половину лица нисколько ей в этом не мешал. Сзади их сопровождали довольные участники процессии.
Когда все вышли на перрон, почти сразу к нему подошел поезд Симферополь — Мурманск.
Проводница с ужасом смотрела, как в её купейный вагон толпа заталкивает двух побитых парней, воняющих за версту диким перегаром.
Надо сказать, что провожающие четко проследили, чтобы новых пассажиров довели до нужного купе.
— Ех, добре погуляли! — сказал, шепелявя распухшими губами Вася Гордиенко племяннику, выходя из вагона. — А Валерка москаль просто молоток! Не тильки грав, но и помахаться горазд. Другий, Витька, тот, звичайно пожиже, но тоже у ньего колотуха пристойна, мени губу раскровянив тильки так. Мда давно такой заруби на весилли не бувало. Довго памятати будемо.
Голова трещала, и гудела, как котел. Открыв глаза, я обнаружил, что уткнулся носом в подушку, а в лицо мне дует ветер из открытого окна с запахом дыма. Снизу слышался мощный храп.
С кряхтением приподнявшись, я глянул туда, с высоты второй полки. Подо мной на нижней полке храпел Валера. Пожалуй, сейчас, кроме меня, его бы не узнал никто.
— Да, хорошо ему вмазал жених, — подумалось мне. — Конечно, я бы тоже вмазал, если бы увидел, как какой-то гармонист целуется взасос с моей невестой.
Кроме нас двоих в купе никого не было. Хотя кое-какие признаки говорили о том, что соседи у нас имеются. За окном уже смеркалось.
— Ничего себе, весь день проспал! — удивился я. И начал спускаться вниз, охнув от боли в правой кисти.
Глава 4
Усевшись рядом со спящим Валеркой, начал разглядывать свои руки. На правой кисти кожа с костяшек, кое-где была содрана.
— Мда, свадьба прошла весело, — подумал я. Последнее, что о ней помню, это летящий в лоб кулак Васи Гордиенко и темнота. К этому времени Валерка успел вырубить жениха, пару его друзей, и вертелся ужом под горой навалившихся тел, пытаясь выбраться и продолжить махач.
Утром я не успел протереть глаза, как перед носом замаячил стакан, до половины налитый самогоном.
Преподнесла его мать жениха, Марфа Ивановна. В хате было сумрачно и тихо.
— А, где все? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Та на двори гуляють, Васька, брательник, всих пидняв, затемна. Мовляв квасити пора. Тилько вас двох не могли добудитися.
С этими словами она всунула мне в руку стакан.
Я автоматом выпил шестидесятиградусную жидкость, стакан у меня сразу был изъят, а в руку вложен соленый огурец.
— А Валерка, где, с ним все в порядке? — поинтересовался я, переведя дух и хрустя огурцом.
— Та, шо с ним буде, спить соби хлопець, на веранди, тильки дуже вин матом уви сни лается, вухи в, януть, — пожаловалась Марфа Ивановна.
Тут мои вчерашние воспоминания прервал хриплый голос Лебедева, видимо считавшего, что все еще играет и поет на свадьбе.
— Вивчара в садочку в тихом укуточку жме дивчину, жме, — заголосил он слегка подправленную Черемшину на все купе.
— Тихо, ты, перестань орать, мы в поезде едем, — зашипел я на него.
— Витька, чего шепотом базаришь, ночь, что ли на дворе? — Валерка попытался пальцами открыть отекшие веки, и у него слегка получилось. На меня смотрели его глаза через две узкие щелочки, на ровном сине-багровом фоне.
— Да. блин, хорошо отдохнули, — снова подумал я. — Что же делать, мне послезавтра на работу, как с разбитой рожей на неё идти, не представляю. Витьке, хорошо, у него еще неделя отпуска, хотя все равно, фиг все рассосется, сине-желтому на работу придется идти, ха-ха, под цвет будущего украинского флага его разукрасили.
Лебедев вовремя заткнулся, потому, что дверь купе отъехала в сторону и внутрь зашла парочка, моряк, капитан первого ранга, лет сорока на вид и симпатичная женщина, примерно тех же лет.
— Проснулись, алкоголики, малолетние? — неприязненно спросил капитан.