«Обделался, обделался, обезьяний раджа обделался!» – слышит Ричард хор визгливых голосов.
Боже, какие негодяи! Они не просто вылили на него полутораквартовый кувшин холодной воды, эти мерзавцы добавили в воду ополоски спитого вчерашнего чая. И теперь его кровать выглядит так, точно он и в самом деле…
Визгливый фальцет Мюррея ввинчивается в уши: «Этот индийский недоносок испачкал своими гадкими соплями мою простынку!»
Глаза Ричарда застилает багровая пелена бешенства. Одна мысль огненным колесом крутится под бровями, наизнанку выворачивает мозг: со всеми не справиться, но хоть бы с одним! Лишь бы добраться до глотки проклятого Бобби, стиснуть её изо всех сил, до хруста, заткнуть его поганую пасть, а там – будь что будет!
Он пытается встать, но вновь поскальзывается на мыльной дорожке, падает в проход между кроватями. Тогда он обеими руками хватает белобрысого Мюррея за ногу, изо всех сил дёргает на себя. Бобби с грохотом валится рядом. Дик, оставив попытки подняться на ноги, подминает врага под себя, его руки смыкаются на горле Мюррея. Тот пронзительно визжит, ему очень страшно. Прямо перед собой Бобби видит белые от неистовой ярости глаза Ричарда. Дик сейчас готов зубами, оскаленными по-собачьи, грызть Мюррея!
Но Ричарда Стэнфорда бьют по голове. Раз, другой, третий. Десяток рук отрывает его от Бобби. И снова Дика бьют по голове. Бьют чем-то тяжёлым. Может быть, тем самым полутораквартовым глиняным кувшином? Удар силён, кувшин раскалывается на черепки, а Ричард снова рушится на скользкий грязный пол.
Следующие несколько часов Ричард запомнил плохо, он словно бы выпал из реальности. Будто бы всё происходило на дне мутного водоёма, куда почти не проникает солнечный свет, где увязаешь в иле и полусгнивших водорослях. И всплыть невозможно, голова превратилась в тяжёлую чугунную гирю, тянет вниз. Страшная сила сдавливает виски, точно в них заколачивают тупые деревянные клинья.
Но вот он приходит в себя, с трудом фокусирует взгляд. Кто это перед ним? А-а, мисс Лайза Клайтон, экономка пансионата Энтони Прайса. Старая дева, ядовитая сплетница. Ричарда мисс Клайтон терпеть не может, хотя, казалось бы, за что? А вот к его старшему брату Питеру, когда тот жил в интернате Прайса, относилась с симпатией…
Скошенный назад лоб, маленький подбородок, острый носик и быстрые чёрные глаза – всё это придавало лицу экономки неуловимое сходство с мордочкой старой, умной и злобной крысы. Не раз Дику хотелось подойти поближе и проверить, не тянется ли за ней розовый голый хвост.
Экономка глядит на Ричарда с презрительным недоброжелательством, словно на нечто противное, нечистое. Так смотрят на таракана или мокрицу.
– Ричард Стэнфорд! – скрипучим голосом говорит она, брезгливо оттопырив тонкую нижнюю губу. – Как вы смели затеять безобразную драку?! За что вы избили Роберта Мюррея? Мюррей не виноват в том, что вы, Ричард Стэнфорд, обмочились в кровати. Как вам не стыдно, Стэнфорд! Ваш старший брат никогда бы так не опозорился!
Ричард не оправдывается, он молчит, чувствуя, как обжигающая ненависть переполняет его, ещё немного, и она хлынет изо рта потоком горькой желчи. Он уже не видит противной физиономии экономки, перед глазами одна клубящаяся темнота, изредка пронзаемая сполохами багровых и голубых молний. В такие минуты не хочется жить…
«Нет, я не заплачу, – думает Дик, упрямо сжимая кулаки. – Не дождётесь вы моих слёз. Я – Стэнфорд! Я потомок древнего и славного рода, рода воинов и рыцарей. Во мне течёт их кровь, и я в ответе перед ними. Как бы мне ни было плохо, я не имею права терять достоинство. Мне просто нельзя плакать!»
Да, это помогало. Там, в Йорке, среди чужих и недобрых людей, окружённый злобными мальчишками, которые травили его, Ричард часто вспоминал рассказы отца о героических прошлых поколениях графов Стэнфордов. Сам Уильям Стэнфорд всегда очень гордился своими предками и хотел, чтобы младший сын тоже испытывал это чувство.
Было чем гордиться! Стэнфорды по праву считались одним из самых старинных и славных родов Йоркшира. Пятьсот лет назад, после битвы при Пуатье, Эдуард, Чёрный принц – так звали наследника соратники за цвет его доспехов – плашмя ударил мечом по плечу Джона Стэнфорда, посвятил его в рыцари. Там, на болотистом берегу Луары, тридцатилетний Джон нанёс таранный фланговый удар, опрокинул ряды французских арбалетчиков. Этот эпизод исторической битвы стал переломным, принёс англичанам скорую победу. Тогда у Стэнфордов появился родовой герб – вставшая на дыбы белая лошадь в красном поле. И гордый девиз: «Plus ultra!» – «Всё дальше!». С тех пор, со Столетней войны, служение интересам Англии, рыцарская верность и честь стали непреложным законом для Стэнфордов.