К счастью извозчик подкатил сразу, как только они вышли на улицу. Журналистка назвала адрес и юркнула в карету. Марлена молча последовала за ней.
- Не совершаю ли я ошибку? – пробормотала Хелла, искоса взглянув на севшую напротив Марлену. – Чувствую, написать все равно не позволят, как и о событиях в Гастенхазе… Но ты пробудила мое любопытство! Хочу разобраться, что все это значит.
Отвечать Марлена не стала. Судя по адресу, ехать было недалеко. Разумеется, могущественный министр Эшенрих и должен был проживать в том же аристократическом районе, но где именно, Марлена не знала – прежде дядя всегда навещал ее сам и в гости к себе никогда не приглашал.
Карета остановилась перед отделенным от тихой и пустынной улицы рядом высоких деревьев особняком. Не очень большим и с виду совсем не роскошным, но несомненно старинным, насколько Марлена смогла понять, следуя за журналисткой по неширокой дорожке меж деревьев к высоким темным дверям с сверкающими бронзовыми ручками и петлями и таким же древним на вид звонком сбоку.
Открыл им охранник лерра Эшенриха. Журналистку с молчаливым поклоном пропустил, а на Марлену уставился с удивлением, но быстро опомнился и, поприветствовав:
- Добрый день, лерра Неллер, - пригласил войти.
- Спасибо, Франс, - поблагодарила Марлена, вступая в широкий полутемный холл.
- Все интереснее и интереснее! - шепнула Хелла, когда они, оставив охранника внизу, начали подниматься по широкой лестнице. – Ты полна сюрпризов! Как он тебя назвал?
- Скоро узнаешь, - буркнула Марлена.
Встреча с охранником окончательно заставила ее осознать, что все происходящее - всерьез, и совсем скоро она действительно предстанет перед лерром Эшенрихом - этим жутким человеком, погубившим ее отца, и, весьма вероятно, не забывшим, что она тоже пыталась его убить.
Журналистка, уверенно ориентируясь в пустынном доме, декорированном тоже старинной на вид мебелью и с потемневшими от времени картинами на стенах, провела Марлену через длинное помещение, заставленное высокими, под потолок, застекленными шкафами с книгами, и в конце его толкнула двусворчатую дверь.
- Аксе-ель! – пропела она оживленно. – Посмотри, кого я привела. Ты удивишься!
- Не удивлюсь, - возразил лерр Эшенрих, поднимаясь из-за роскошного письменного стола, за которым что-то писал. – Я ждал тебя, Хелена. Правда, ты явилась даже раньше. Я уже, признаться, думал, что вы с женихом будете продолжать эти детские игры в догонялки без водящего вплоть до конца его отпуска. И вот зачем было убегать? Разве я не обещал, что и так отпущу вас на море? – он укоризненно покачал головой, а затем ослепительно улыбнулся: - Надеюсь, ты пришла сообщить, что готова приступить к работе?
Марлена так и стояла, молча, на пороге, а журналистка, не терпящая оказываться не в центре внимания, прошла в кабинет и недовольно потребовала:
- Может кто-нибудь объяснит мне все-таки, что тут происходит?
- Лерра Тер Вилде, покиньте нас и подождите в библиотеке, - велел ей лерр Эшенрих. – Мне нужно поговорить с этой девушкой наедине.
- Ну уж нет! – возмутилась журналистка. – Я имею право знать. Может, я ревную! Я выполнила твое поручение, Аксель, а ты меня даже не поцеловал…
Она кокетливо улыбнулась и двинулась к лерру Эшенриху, призывно протягивая руки.
- Хелла, не приближайся! – рявкнул министр, и журналистка так и застыла с нелепо вытянутыми в его сторону руками.
Эшенрих вышел из-за стола, обогнул замершую журналистку, заметив небрежно:
- К сожалению, принципиальное отличие прямого ментального воздействия от нашей сыворотки в том, что его не скроешь - Хелла все будет помнить… Ну, да так ей и надо! - и остановился напротив настороженно наблюдающей за ним Марлены. - По-хорошему у нас с тобой не получилось, - спокойно констатировал он. – Но ведь в любом случае бы не получилось, не так ли, Хелена-премудрая? Я, знаешь ли, очень высоко ценю твои умственные способности и не сомневаюсь, что о роли лерры Тер Вилде в этом деле ты уже давно догадалась.
- О том, что она была послана вами следить за мной и Диланом в Гастенхазе? – стараясь не паниковать и говорить ровно и медленно, уточнила Марлена. – Да, я догадалась. После того, как сообразила, кто подарил ей экстренный портал с министерским уровнем допуска.
- А я, представь себе, догадался, что именно Хелла на этот раз должна была ввести мне сыворотку, - усмехнулся лерр Эшенрих. – Боюсь, тут ты недооценила мои умственные способности.
- На этот раз… - повторила Марлена задумчиво. – Значит, вы помните первый? Получается, сыворотка не подействовала, и воспоминания все-таки остаются?
- Подействовала, - буркнул министр. – И помню я не все. Но в том, что ты сумела мне ее ввести, не сомневаюсь. А когда вы успели обработать Хеллу?
- Этой ночью, - призналась Марлена неохотно. – Я надеялась, что поцелуи при встрече у вас в обычае. А того суматошного мага-целителя, обронившего в Рюмеле приглашение в Гастенхазе, тоже послали вы?
- Только не утверждай, что и тут сразу сообразила! – воскликнул лерр Эшенрих весело. – Он отличный актер и наверняка справился с ролью превосходно.
- Заподозрила сразу, но уверена не была. Зачем вы помогли нам попасть в Гастенхазе?
- Ну пока вы там сидели, я хоть точно знал, где вы находитесь, - пожал плечами Эшенрих. – Собирался сам нанести туда визит, но вы сбежали раньше.
- А еще утверждали, что в игре в догонялки водящего не было! – припомнила Марлена.
- Я был водящим в игре в прятки! – запротестовал министр. – И в этой игре я выиграл, даже не выходя из кабинета. Ты пришла сюда сама и, как вижу, без своего кольца с ядом. Очень вовремя ты его жениху вернула! А вот почему у тебя в сумочке портрет родителей?
- Боялась, что проиграю, а это – единственный предмет, который я хочу иметь при себе, где бы ни оказалась. А как вы узнали, что портрет со мной?
- Не догадываешься? – удовлетворенно отметил министр. – На нем мой маячок, так что я мог кое-что знать о том, что у вас происходит.
- Ну вот вы выиграли, - сказала Марлена тускло. - И что теперь со мной будет?
- Ты, как и предполагалось, станешь делать мне сыворотку, - заверил Эшенрих и с усмешкой уточнил: - Конечно, уже не в таких комфортных условиях, как я обещал раньше. А объектов для твоей мотивации у меня теперь даже более чем достаточно – беглый осужденный солдат, организовавший его побег молодой офицер да еще этот старый травник.
- Значит, лерр Траубе у вас? - прошептала Марлена безнадежно.
- Конечно, - кивнул министр. - Он слишком много знает о составе сыворотки, его нельзя оставлять на свободе.
- Зачем вам эта сыворотка, лерр Эшенрих?
- А вот это уже тебя не касается!
- Если мне придется ее делать, то еще как касается, - не согласилась Марлена. - Почему никто не должен о ней знать? Как вы планировали ее использовать?
- Это не твое дело! – повторил министр. - Я не скажу!
- Скажете, лерр Аксель, и прямо сейчас, - заверила Марлена и, повысив голос, громко и требовательно произнесла: - Для чего вам эта сыворотка? Отвечайте!
- Не может быть! – министр вздрогнул, непроизвольно попятился, тряхнув головой, пробормотал: – Ты же не могла… Меня никто не касался…
- Стойте, где стоите! – приказала Марлена. – Смотрите мне в глаза и отвечайте, зачем вам сыворотка!
Но Эшенрих все еще сопротивлялся.
- Ты… Неужели… - часто моргая, через силу выговорил он. - Ты тоже…
- Да абраксас! – выкрикнула Марлена, концентрируясь уже на пределе своих возможностей. – Это приказ, Аксель! Говорите, кому вы собирались ее давать!
- Канцлеру! - распахнув глаза, отчеканил министр и снова заморгал, шепча неразборчиво: - Офицеры… Франс… Откуда… здесь…
- Зачем вы намеревались давать сыворотку канцлеру? – еще расслышала Марлена следующий вопрос, заданный уже не ею, но ответ Эшенриха ускользнул от нее, поглощенный навалившейся в это мгновение плотной и черной тишиной.
Почему-то сначала из темноты показалась алая метелка плюмажа с черного кивера огневика, а только потом встревоженные глаза цвета вишен в шоколаде под трагически сведенными бровями, которые ей сразу захотелось разгладить.