Не нужно быть охотником-профессионалом или ученым-физиком, чтобы понять достаточно простые, если не элементарные вещи: не стоит стрелять дробью в медведя, так как таким зарядом его можно только ранить. А раненый медведь гораздо опаснее обычного. В обычной жизни медведь старается не нападать на человека. Но, если человек ранил медведя, то при этом есть вполне реальная угроза для жизни теперь уже не медведя, а охотника. Не будет большого смысла стрелять в зайца дробью очень большого калибра, так как такой заряд, если и не разнесет его в клочья, то сделает из него крупно ячеистое решето. Одним словом, каждый зверь требует при охоте осмысленного отношения.
Аналогичная картина наблюдается и при лечении нервно-психических нарушений и заболеваний. Чем тяжелее нарушение, тем более мощный препарат требуется для его лечения. Думается, что данная аксиома не требует особо мощной аргументации даже для непосвященных в тонкости психиатрии. В стандартном или классическом случае для врача ситуация в большей или меньшей степени понятна. Но нередко встречаются совершенно атипичные случаи. Интересным представляется вопрос о причинах возникновения такого рода клинических случаев, когда с определенной уверенностью врач может поставить лишь синдромальный диагноз (астенический, депрессивный, тревожный и т. д.). Но, гораздо труднее бывает сразу поставить диагноз нозологический (невроз, депрессия, психопатия, шизофрения и т. д.). Атипичность может быть вызвана наличием органических нарушений головного мозга больного (нарушениями, по большому счету, в своей первоначальной сущности, чисто неврологического характера врожденного и (или) приобретенного характера. Отсутствие полной и отчетливой картины состояния психически больного может быть вызвано и его сознательным и (или) неосознанным желанием скрыть наиболее яркие и важные моменты в своем состоянии (бред, слуховые или зрительные галлюцинации, желание покончить с собой и т. д. и т. п.), чтобы выглядеть в глазах доктора наиболее благоприятным образом. Ибо даже большинство совершенно непосвященных людей хотя бы краем уха, что называется, слышали о тех или иных так называемых чисто шизофренических симптомах и синдромах. Хотя, на самом деле, они могут проявляться и не только при шизофрении.
В ряде случаев человек ил в силу своего психического состояния (когда в психозе не отдает себе полного отчета и является в той или иной степени невменяемым) не осознает себя больным: а имеющиеся у себя болезненные симптомы пытается объяс-
нить чисто житейскими причинами. Похожая картина может наблюдаться и в случае наличия обостренного самолюбия и амбиции. Когда даже самые четкие и конкретные аргументы диагностического плана не являются достаточными для того: чтобы человек просил медиков об узко специализированной помощи. Такой человек считает для себя категорически неприемлемым получение ярлыка "психически больного" ни при каких обстоятельствах. Задумка, надо сказать, по своей сути неплохая, но вот способы и средства ее достижения выбираются многими, мягко говоря, не самые лучшие. Ибо вводя в заблуждение доктора, больной или его родные создают не просто проблемную ситуацию, а предельно драматичную. Так как нередко оттягивают на многие месяцы: а иногда и годы начало адекватного, а, следовательно, — эффективного лечения. А болезнь только и ждет свободы действия, чтобы в максимальной степени разрушить организм больного, и в первую очередь, — его головной мозг. Так как при отсутствии лечения происходят мощные по величине и обширные по зоне распространения необратимые изменения в клетках головного мозга на иммунологическом, биохимическом, биологическом и энергетическом уровнях. И потом уже никто и никогда не сможет скорректировать эти патологические болезненные изменения даже на 20 %, не говоря уже о 50–70.
Еще одна причина атипичности психического состояния больного может заключаться в том, что больной скрыл от своих родных не только сам факт значительного ухудшения своего психического здоровья в целом. И не только на несколько дней, а порой даже на несколько месяцев и даже лет. А родные или в силу своей особой профессиональной загруженности или из-за проблемных отношений с больным еще до начала его заболевания или в связи с высоким уровнем себялюбия и банального или изощренного эгоизма, обусловившими равнодушно-небрежное отношение к жизни и душевному состоянию будущего пациента психиатра, не замечают изменений в его поведении, приписывая их его чисто личностным особенностям, странностям характера, мировоззрения, поведения, настроения и т. д. и т. п.