— Я уже достаточно силен, раз вы меня выпустили, апотекарий Тарик. — Обердей встал. Ноги не подвели его, как он боялся. — Я готов вернуться к своей когорте.
Обердей открыл свой шкафчик, вытащил панцирную броню и взвесил груду в руках. Плотные кожаные ремни. Кобальтово-синяя пласталь и многослойная ткань. Белая ультима легиона гордо выделялась на левом наплечнике, а в полукруглых рогах буквы лежала черная коса — символ 199-й роты. На правом наплечнике была указана когорта: круг, разделенный на четыре равных сектора желтым и черным цветами, а поверх него — белая «LV». 55-е отделение.
Юноша крепко сжал броню и решил, что в следующий раз сложит ее аккуратнее. Бережно положив ее на пол шкафчика, он достал остальную одежду: серо-белую полевую форму, разгрузочные ремни для многочисленных подсумков, болт-пистолет в кобуре и боевой нож в ножнах.
Обердей задумчиво расстегнул форму. Он так долго переживал, пройдет ли рекрутинговые испытания; теперь же, когда страх неудачи ослаб, он чувствовал странное спокойствие и только злился на себя из-за формы. Ее состояние Арк назвал бы позорным. Ничего нового не произошло, но Обердей впервые готов был согласиться с сержантом. Ему следовало проявить больше усердия.
Его мысли грубо прервали ударом в бок. Обхватив Обердея поперек груди, неизвестный противник повалил его на пол.
Обердей извернулся на спину, уперся ногами в грудь врага и резко выпрямил их, отбросив того в ряд шкафов. По пустой оружейной разнесся гулкий грохот.
Нападавший оказался Тебекаем, братом Обердея по отделению. Он лежал на полу, попеременно смеясь, как ребенок, и задыхаясь от удара. Он был жилистым мальчиком с периферии Пятисот миров, имел множество странных привычек и такую молочно-белую кожу, что та, казалось, светилась изнутри. Он часто смеялся, иногда раздражал и никогда не затыкался.
Он также был лучшим другом Обердея.
— Хуже тебе от шести недель в апотекарионе не стало! — выдохнул Тебекай. Он поморщился и потер плечо. — Больно было.
Обердей попытался нахмуриться, но после недолгой внутренней борьбы расплылся в улыбке:
— Тебекай.
— Я слышал, тебе разрешили вернуться к нам.
— Правильно слышал.
Они встали и по воинскому обычаю пожали друг другу предплечья, после чего Тебекай дернул Обердея на себя и обнял.
— Яйца Конора, ты меня так напугал! Я уж решил, что с тобой всё.
— Я в порядке, — ответил Обердей. Он не хотел признаваться, что боялся того же, и слегка отодвинул друга в сторону. — Правда. Не надо так нервничать. Я вернулся, и больше не о чем говорить.
Тебекай потер шею сзади.
— Я не нервничаю. Без тебя все шло наперекосяк. Толомаха рвало ночами напролет — гормоны никак не улегались. А меня три раза ставили в пару с Солоном. Три раза! Ты хоть представляешь, какой он унылый? «Э-э-э… мм… двадцать градусов вправо, немного вверх», — произнес он, передразнивая разведчика. — Большего от него за весь день не вытащишь. Он такой зануда.
— Бесконечная болтовня — еще не признак хорошего человека, Тебекай. То, что он молчит, ничего не значит.
— Как скажешь. Что с тебя взять? Ты никогда не был таким живчиком, как я, — показал он на грудь большим пальцем. Поблекшие шрамы от аутентических операций пересекали бледную кожу серебряными полосами. — Где-то тебя грызет червячок уныния.
— Не грызет. Просто я отношусь ко всему более серьезно. Я хочу быть достойным чести служить в Тринадцатом. А ты нет?
— «Я хочу быть достойным чести», — передразнил Тебекай. — Не надо быть унылым, чтоб стать Ультрамарином! — Он захватил голову друга в замок и взъерошил короткие волосы, не обращая внимания на то, что Обердей был выше и сильнее. — Унылый!
Обердей схватил его за запястье и попытался отвести руку. Рассмеявшись, Тебекай вступил с ним в шутливую борьбу.
— Все, хватит! — заявил Обердей, высвобождаясь, но к тому моменту он и сам тихо смеялся. — Полегче, меня только вчера из апотекариона выпустили.
— Заметно, — ответил Тебекай, кивая на свежие раны, видневшиеся между планками расстегнутой рубашки. — Сурово там с тобой обращались. И что они сделали с твоим лицом?
— Я был на тренировочной палубе.
— С кем сражался?
Обердей не ответил, достал форму и стал одеваться.
— Что у нас сегодня?
— Гипномат. Обслуживание и пилотирование транспорта пятого уровня. Шесть часов, потом два часа выравнивания химического баланса, потом разборка оружия, потом четыре часа истории легиона. Скучно. В отличный день ты вернулся.