Настороженность пришла только после ужина. Хозяйка принялась убирать со стола, а хозяин повел неторопливую беседу о всем, и ни о чем сразу. И вроде бы вопросы задавал нейтральные, никак не связанные ни со мною, ни с моим прошлым. Но я как-то незаметно для самого себя, выложил ему практически все: откуда еду, куда, как долго, и есть ли у меня сопровождающие. Спохватился лишь тогда, когда разговор зашел о цели моего путешествия.
Что примечательно — хозяин мгновенно заметил изменение моего настроения, и тут же свернул общение. После чего тут же предложил накатить по маленькой, «чтоб крепче спать». Отказываться я не стал, но, так как был уже настороже — сразу после того, как мы выпили местной самогонки (мерзкой на вкус, надо сказать), активировал заклинание исцеления. После чего все мы отправились на боковую.
Тут тоже не обошлось без странностей. Меня почему-то уложили на хозяйской половине, а сами они расположились в светлице. Ни интересоваться зачем им это, ни отказываться я вновь не стал. Все равно этой ночью спать не собирался — понимал, что дело тут нечисто, и хотел дождаться активных действий со стороны подозрительных селян.
И дождался. Ближе к середине ночи, когда весь дом погрузился в тишину, внезапно в светелке послышалось шебуршение, и тихий женский голос поинтересовался:
— Как думаешь, уснул барь ужо?
— Заткнись, дура. — Приказал такой же негромкий мужской, а после небольшой паузы добавил: — Должон уже. Ты сколько ему «сонки» налила?
— Да с треть кружки.
— Дура. Я ж говорил, чтоб не больше двадцатой части. Как бы не окочурился барь-то, вон какой он хилый с виду.
— Да и окочурится, и что с того?
— Того, что все должно походить, будто он в лесу околел.
— Да кто там будет разбираться?
— Дура. — Вновь повторил мужик и замолчал.
— Слушай. — Спустя некоторое время вновь раздался женский голос. — А можно я себе колечко то заберу? Ну, которое у него на пальце?
— Ага, а потом его найдут у нас и скажут, что это мы барина обобрали. И повесят. Нет, брать будем только деньги. Кому деньга раньше принадлежала так просто и не скажешь, не то, что побрякушки.
Они разговаривали уже в полный голос, совершенно не стесняясь меня. Видимо, вычеркнули уже из мира живых. Сволочи. Ну, да оно и не удивительно. Я знал, что такое «сонка». Так называли особую смесь трав с сильным успокоительным эффектом. Очень полезная в хозяйстве вещь, которую тут использовали и как успокоительное, и как снотворное. Только, было у этого средства и другое название — «тихая смерть». И появилось оно не случайно — при передозировке этим препаратом, человек сначала впадал в кому, а после, не приходя в сознание умирал.
Не самая плохая смерть, конечно, но мне от этого было не легче. Поэтому, в дальнейшем я действовал без каких бы то ни было сомнений. Эти уроды решили меня убить, и за мой счет немного поправить свое финансовое положение, так почему я должен их жалеть?
Эти двое так были увлечены разговором и планами на будущее (уже даже начали прикидывать что нужно купить в первую очередь на отобранные у меня деньги), что не обратили внимания ни на скрип полатей, когда я с них вставал, ни на мои осторожные шаги. В себя пришли только тогда, когда я поинтересовался:
— Что, душегубы, уже поделить мое добро успели? Напрасно.
Видеть меня они не могли, а вот я, благодаря своему ночному зрению, прекрасно видел, как перекосилось от страха лицо женщины, а мужик протянул руку куда-то под лавку, на которой спал.
— А ну не балуй! — Приказал я и пнул его по руке.
Хозяин охнул, а его жена тут же заверещала:
— Помоги-и-и-и-те! Убива-а-а-а-ают!
Я не любитель бить женщин, но тут пришлось. Уж очень мерзко она визжала. Да и гуманнее так будет. Оставлять в живых ни ее, ни ее муженька я не собирался. Не заслужили. Но и лишний раз мучить их не хотел. Поэтому, испытанным много раз ударом, отправил в забвение сначала хозяйку, а затем и хозяина. После чего оделся и вышел во двор.
Злодейскую семейную пару я собирался повесить. Но не потому, что я такой злой, и люблю причинять людям лишние страдания (хотя, какие это люди?), а потому, что именно такое наказание в Хольтриге полагалось и за убийство, и за покушение на него. Я хотел сделать все по закону, чтобы в будущем, если вдруг станет известно кто тут побывал, ко мне не появилось лишних вопросов. Тем более, что и права у меня, как у аристократа, на подобные действия имелись.