Даже не знаю, что меня тогда больше разозлило — его показательное нежелание разобраться в важном вопросе, или вот это вот «занят важными делами». Знал я эти дела — наводить шороху среди зажиточных горожан, тонко намекая тем, что если не будет ежемесячного добровольного пожертвования в фонд стражи, то в их делах вдруг могут найти «фельзенский след». Или навязывание шлюхам новой «крыши», взамен почившей бандитской.
Да, новый капитан взялся за город всерьез. И этот факт меня ничуть бы не волновал, так как на Вохштернские дела нам было по большей части плевать, если бы не мерзкое отношение к милиции. Которая, в отличие от стражников, занятых набиванием своих карманов, действительно занималась делом, выбивая остатки «нежелательных» элементов из города. И, что самое поганое, несла при этом потери. За эту неделю я потерял троих бойцов. И пусть они были из личных людей Арнвальда, но все же это мои люди.
Бить капитана я не стал. Это было бы уже слегка за гранью, но высказал все, что думал. И о поборах, и о бездействии стражи, и о многих других аспектах, с которыми нам пришлось столкнуться с момента переворота. После чего поставил его перед фактом: либо он усмиряет своих шавок, либо в Вохштерне появится новый капитан. Благо, сейчас, когда все более-менее поутихло, это не будет таким уж сильным потрясением для города.
Прассу моя речь, и то, как я назвал его людей, не понравилось. Это четко читалось на его лице. Только, дураком он тоже не был и прекрасно понял, что именно я хотел ему сказать. То, что он может заниматься своими темными делишками до тех пор, пока это не начинает идти во вред мне и моим людям. А тот факт, что именно мое мнение в данный момент определяет всю политику города, он знал и так.
— Хорошо. — Поднял руки в примирительном жесте, капитан. — Я вас понял, ваша милость. Сделаю все от меня зависящее.
На том, собственно, мы и распрощались. Все аргументы были озвучены, предварительная договоренность достигнута, мне больше незачем было тут находиться. Теперь дело было за Прассом. Сдержит слово — будет и дальше капитаном, нет — посажу на эту должность Арнвальда. Пусть отрабатывает.
Покинув управление стражи, я отправился по названому помощником Карвена адресу. Кузнец, несмотря на позднее время, не спал. Им оказался невысокий, щупловатый на вид, мужичонка далеко за сорок. Если бы не слова Мато и не несколько свежих ожогов на жилистых руках, я бы ни за что не поверил, что передо мною кузнец.
Но, стоило мне только продемонстрировать наш с Гральфом набросок, на котором был изображен прототип «Железного Человека», как стало понятно, что я ошибся — этот дядька прекрасно разбирался в кузнечном деле.
— Дурная бронька это. Бестолковая. — Категорично заявил он, откладывая стопку листов в сторону.
— Почему? — Поинтересовался я, хотя и знал ответ на этот вопрос.
— Да потому, ваша милость, что в ней ни драться, ни ходить по-человечески не можно будет. — Озвучил он основные причины.
— Но ты сумеешь выковать доспех?
— Сумею, конечно. Сложно энто, времени много займет. Но можно. Но я не буду.
— Почему?
— Я ж грю — времени много уйдет на доспех этот дурной. А толку все одно не будет.
— Давай так. — Предложил я. — Ты называешь свою цену. Любую. И берешься за работу?
— Любую? — Задумчиво протянул кузнец.
— Да. — Согласно наклонил голову я. — И я тебе сегодня же выплачу задаток.
На лице мужичка явственно проявилась внутренняя борьба. С одной стороны он хотел поиметь легких деньжат. С другой же — ему, как настоящему мастеру, не хотелось создавать бесполезный хлам.
Подобное я видел лишь раз, в фотоателье, когда делал фото на документы. Там необъятных размеров тетка, нависая над несчастным дизайнером, рассказывала какую она хочет себе визитку. Вкус у тетки отсутствовал как класс, и парнишка честно пытался ее предупредить, что высказанные ею «хотелки» будут плохо выглядеть при печати. Но, она платила деньги, и дизайнер прогнулся, сделав все как она хотела. Но с какой же мукой на лице он выполнял свою работу…
Самое смешное, что эта история имела продолжение. Так уж получилось, что я вернулся за своей фотографией аккурат в тот момент, когда эта самая тетка принимала готовые визитки. Надо было видеть выражение лица парнишки, когда она заявила тому, что он все испортил, и вообще, она хотела совершенно другое. Как он тогда сдержался, я даже представить себе не могу.