Первый центурион в войске Цезаря Лелий убеждает его пренебречь волею Сената и римских граждан, приравнивая власть Сената к неограниченной царской власти, то есть аргументируя так же, как аргументировали противники Цезаря, считавшие его царем, или тиранном. Лелий говорит Цезарю (I, ст. 365):
В этой же первой книге Лукан осуждает Сенат за проявленную им слабость и страх, внушенный походом Цезаря (ст. 486—493):
Совершенно другую позицию по отношению к Сенату занимает Помпей: в книге второй (ст. 531 сл.) Помпей, обращаясь к своему войску, указывает, что оно «правого дела оплот», так как получило «брани законный доспех» от Сената. Сенат, в глазах Лукана, не только законный орган верховной власти, но он должен стоять даже выше Судьбы (Фортуны), изменчивой и лживой. Восклицая (ст. 566 сл.)
Помпей добавляет:
Лукан с презрением относится к этой богине, которая выгораживает Цезаря.
Сенат для автора «Фарсалии» выше и консулов, и народных трибунов, и народных собраний: во вступительной части книги первой (ст. 176 сл.) Лукан указывает, как одну из основных причин гражданской войны, то, что
С чувством горького презрения говорит Лукан о тех сенаторах, какие остались в Риме, не пойдя за Помпеем, и о том неправомочном, с точки зрения поэта, Сенате, который собирает в Риме Юлий Цезарь (III, ст. 103 сл.) и который всецело и раболепно готов подчиняться его произволу. Этому противозаконному Сенату Лукан противопоставляет Сенат, заседающий вдали от Рима, в Эпире. Законность и полномочность этого Сената Лукан доказывает в речи Лентула (V, ст. 7—47). Хотя высшие магистраты и присутствуют здесь в сопровождении ликторов, со вставленными в их фасции секирами, которые должны были выниматься в Риме (законном месте собраний Сената), в знак отсутствия у высших должностных лиц военных полномочий в стенах столицы, — хотя вся обстановка здесь чисто военная, а отнюдь не гражданская, тем не менее Лукан настаивает на том, что собрание в Эпире отнюдь не лагерь Помпея, а истинный римский Сенат, члены которого
Такое же указание на главенство Сената, олицетворяющего римскую республику, видно и в речи Помпеева легата Петрея (IV, ст. 212—235), где противополагаются Цезарь и Сенат, за дело последнего Петрей призывает солдат «доблестно пасть».
Вполне понятно поэтому, что Лукан считает позорным бегство Помпея в Египет и порицает побежденного полководца словами приспешника Птолемея, Потина, с презрением говорящего о Помпее (VIII, ст. 483 сл.), что
Свое отношение к Сенату и скорбь о потере им былого могущества Лукан окончательно раскрывает в речи Катона, посвященной убитому Помпею (IX, ст. 190—214):