Сегодня днем я так и не притронулся к дневнику.И только сейчас,уже поздно вечером,сел за клавишный столик.Признаюсь, весь день у меня было подавленное настроение.Рухнула последняя надежда найти живого человека.К тому же не очень приятно чувствовать,что на корабле находится уже готовый мой двойник-фарсан. Весь день мне не давал покоя вопрос: как смог Рогус, оставив меня в живых, воспроизвести мою внешность и даже некоторые привычки и врожденные качества? Правда, «мой» фарсан неполноценен: обладая вполне конкретной физической индивидуальностью, он не имеет духовной.
И я нашел этому единственно верное объяснение,когда вспомнил один случай. За несколько дней до торможения, проверяя, как закреплены приборы в грузовом отсеке,я ударился о какой-то острый угол и больно поранил ногу.Лари-Ла проявил удивительную расторопность. Он быстро подскочил ко мне с медикаментами, разорвал на ноге комбинезон и залечил рану. Лари-Ла отрезал изрядный кусок моей кожи и бросил его в сосуд с физиологическим раствором. В этом растворе клетки жили и функционировали еще долгое время. А в каждой клетке хранится таинственная наследственная информация, несущая в себе сведения о структуре всего организма. Вот тем куском кожи с многочисленными нормально функционирующими клетками и воспользовался Рогус.
Но,чтобы воспроизвести мой духовный облик,весь строй моих мыслей и чувств, весь жизненный опыт и привычки,необходимо проникнуть в микроструктуру мозга — этого невероятно сложного органа мысли и огромного хранилища приобретенной и наследственной информации.
Сегодня в рубке внешней связи я сделал печальное открытие: на планете Голубой знают, что такое войны. Я и раньше догадывался об этом, а сегодня убедился окончательно.
— Разумные обитатели планеты Голубой,-говорил Лари-Ла,уступая мне место за экраном внешней связи,- удивительно похожи на нас.Только они почти вдвое выше и крупнее.И лица у них в основном белые,а не золотистые, как у нас. Но лица я как следует не рассмотрел. Мы еще слишком далеко.
Встав за моей спиной, Лари-Ла начал словоохотливо излагать свои гипотезы о животном мире, который, по его мнению, чрезвычайно богат и разнообразен на планете Голубой. Однако я слушал не очень внимательно и с облегчением вздохнул, когда Лари-Ла ушел.
Ни биолог Лари-Ла,ни планетолог Сэнди-Ски до сих пор не обратили внимания на детали,которые говорили о том, что с общественным устройством на планете далеко не все в порядке.На планете Голубой,видимо, нередко вспыхивают кровопролитные и опустошительные войны. И все-таки я уверен, что среди социального хаоса и там сверкают удивительные умы ученых, крепнет воля борцов за переустройство общества. Со временем планета Голубая станет младшей сестрой Зурганы.
Но если на Голубой появятся фарсаны,то они надолго, на тысячелетия задержат прогрессивное историческое развитие, установив на планете свое бессмысленное господство. Нет, я не допущу этого.
31-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
За мной установлена слежка! Сегодня я убедился, что Рогус следит за каждым моим шагом.
Днем, проходя через кают-компанию в рубку управления, я увидел Рогуса. Он стоял около кабины утренней свежести и рассматривал какую-то деталь через овальный прибор, тот самый прибор с секретом, который я уже видел в его каюте.
— Что-то новое? — с неплохо разыгранным равнодушием спросил я, показав на прибор.
— Да,капитан.Желаете посмотреть?- И он, улыбнувшись, протянул мне прибор. В простодушной улыбке Рогуса на миг проскользнуло ехидство.
Я взял прибор и внимательно осмотрел его.
— Похоже на прибор для просвечивания металлических конструкций, — проговорил я.
— Вы угадали, капитан.
В смиренном голосе Рогуса послышалась едва уловимая ирония. Рогус просто издевался надо мной.До чего, оказывается, Рогус был злым человеком! Злым и двуличным. Он передал «по наследству» свои черты фарсану.
Я поставил прибор на столик и собрался идти в рубку управления.В это время открылась дверь кабины утренней свежести.Оттуда выглянул Тари-Тау.Вздрогнув, я отвернулся. Я не мог видеть сейчас этого «милого» юношу, этого «почти адекватного» фарсана.Он вызывал такую неприязнь, словно оказался предателем, самым хитрым и подлым предателем.
Но выдавать свои чувства- значит выдавать себя. Я повернулся лицом к Тари-Тау и, улыбнувшись, обменялся с ним приветствием.
— Я кажется, нашел неисправность, — обратился Тари-Тау к Рогусу.
Тари-Тау и Рогус скрылись в кабине утренней свежести.