Немногочисленные шероны остались без своих верных воинственных слуг и защитников- без фарсанов.Спасаясь от восставших сулаков,они покинули острова Ализанского океана и поселились подальше от Южного полюса- в северных городах или в оазисах. Так рухнуло многовековое господство шеронов, погиб их аристократический строй. Сулаки создали у себя на Юге такое же гармоничное общество, как и на Северном полюсе. Между полюсами установилась эра мирного сотрудничества- Эра Братства Полюсов.
Закончив рассказ, Аэнна задумчиво смотрела на яркие мазки заката. Солнце только что скрылось за горизонтом. Океан начал погружаться в свою ночную дремоту. Волны едва слышно плескались у наших ног.
— С тех пор прошло девяносто девять лет,-снова заговорила Аэнна.- Молодые шероны не могут представить себе иной жизни, чем сейчас. Но мой отец и его немногие друзья, которые еще помнят свое детство, проведенное в дворцах архипелага, не могут примириться с потерей своего исключительного положения. Но что они могут сделать без фарсанов?
— Ничего не могут,- сказал я.- И тем лучше для них и для общества. Сейчас они приносят обществу огромную пользу, став учеными и творцами произведений искусства.
— Все это так.Но что за мысли у них,что за философия!-воскликнула Аэнна. — Если ты внимательно слушал мой рассказ о шеронской культуре,то должен понять,откуда у моего отца такая сумасбродная космическая теория. Господство над себе подобными он по-прежнему считает условием высшей культуры.Но в наше время, когда вот-вот начнутся межзвездные сообщения, недостаточно власти на одной планете. Нужна вечная борьба во Вселенной и господство одной, избранной планеты над всеми мирами Космоса.Это мой отец считает необходимым условием бесконечного роста и совершенствования мыслящего духа Вселенной.
— Но у твоего отца есть одна привлекательная идея — идея концентрации научно-технических достижений, рассеянных во Вселенной.
— Концентрировать научную мысль можно и мирным путем, — возразила Аэнна.
— Конечно, можно,- согласился я. — Оно так и будет.
Некоторое время мы молчали, любуясь пышным закатом. Такие закаты на Зургане бывают только здесь, в районе Шеронского архипелага. Там, где зашло солнце, замирал слабый всплеск малиновой зари. На золотисто-зеленом небе вырисовывались четкие контуры шеронских дворцов.
— Красота какая!- воскликнула Аэнна.- Не случайно именно здесь создавались самые величественные произведения искусства.
Взглянув на часы, она добавила:
— Сейчас мы услышим не менее красивую музыку- знаменитый колокольный час шеронов. Ты когда-нибудь слышал такое?
— Только по системе всепланетной связи, — ответил я.
— Но это совсем не то. Шероны делали колокола из какого-то чудесного сплава, секрет которого утерян. Разнообразные по форме и величине, колокола издают чистые, нежные и в то же время сильные звуки. Транслировать их по всепланетной связи трудно, не исказив. Но давай лучше послушаем.
Небо темнело. Стояла вечерняя тишина, нарушаемая едва слышным шелестом волн.
И вдруг до нашего слуха издали, из-за горизонта, донесся нежный мерцающий звук. То заговорил колокол центрального острова архипелага. Колокола всех дворцов имели между собой радиосвязь. Поэтому звонили согласованно, словно инструменты хорошо налаженного оркестра. Центральному колоколу ответили другие. И началась музыкальная перекличка шеронских дворцов, возвещающая о том, что еще один день жизни человечества бесследно канул в вечность. Звуки лились и лились над океаном, бессмертным и невозмутимым, как тысячи веков назад.
В задумчивых и печальных переливах, похожих на рыдания, слышалась глубокая скорбь,бессильная жалоба на космическое одиночество,на тленность зурганской культуры, затерянной в безграничной Вселенной…
Мелодичный звон колоколов стал затихать, усиливая щемящую тоску. Наконец в последний раз зазвонил центральный колокол — заключительная вспышка звука, трепетная и умирающая.
Аэнна задумчиво смотрела на угасающий закат.Ее прекрасное лицо было тронуто легкой печалью.И я впервые подумал о том, что частая грусть Аэнны — это, может быть, выражение меланхолии ее древней мудрой расы.