Как все это случилось? И Фао стал вспоминать. Вспоминать не отшумевшие дни колдуна, а свою собственную жизнь, годы странствий космопроходца и времяпроходца Ивана Яснова, волею судеб брошенного сейчас в эту землянку. Себя он пытался увидеть со стороны, думать как о другом человеке, чтобы нагляднее представить всю цепь событий. Начало той извилистой цепи положил много лет назад он сам же, Иван Яснов, в свой первый выход в ареал.
Выход в ареал
Плотная, кромешная тьма обступала Яснова со всех сторон. Будто шагает он по дну черного нефтяного моря, с трудом вытягивая ноги из вязкого грунта и раздвигая упругие водоросли. Вскоре понял, что не водоросли это, а густо разросшийся кустарник. Острые сучки и колючки царапали плотную ткань комбинезона, а разгибающиеся ветви звонко стегали по колпаку гермошлема.
Беспорядочные, бессвязные мысли теснились в голове. Какая это планета? Где “Призрак” — его корабль, его космический дом? И что с памятью? Ее он, кажется, утратил при внедрении… Внедрение? Странное слово…
Кустарник поредел, и Яснов откинул гермошлем. Вскоре выбрался из болотистых зарослей и вошел в лес. Сразу стало светлее. Сквозь густые кроны деревьев пробивались дымные паутинки лунных лучей.
“Нет, это не чужая планета”, — удивлялся Иван, ощупывая стволы елей и вдыхая знакомый с детства смолистый аромат сосен. Какой воздух! От винных и грибных запахов ранней осени слегка кружилась голова. Но почему он разгуливает по собственной планете в таком оглушенном состоянии? Быть может, даже по родной сибирской тайге?
Яснов вышел из густого сосняка на поляну с редко расставленными высокими дубами. И уже не паутинки, а широкие ленты призрачного света тянулись меж раскидистых ветвей.
Луна! Иван с изумлением взирал на знакомое и в то же время незнакомое ночное светило. В его время Луна, окруженная сияющим ободком искусственной атмосферы, выглядела синеватой благодаря разросшимся на ней лесам. Но сейчас он видел первозданную серебристую планету.
Итак, он заброшен, видимо, в прошлое. И судя по воздуху высшей биологической очистки, не в ближайшие, дымно чадящие столетия, а в далекое прошлое. А чем глубже века, тем глубже… хроношок! Его оглушенное состояние — это шок, возникающий при первом внедрении человека в чужую эпоху.
И тут Иван вспомнил о какой-то искорке в небе, которая должна служить путеводной звездой. Но видел он лишь отдельные участки неба. Мешали деревья.
Иван направился в ту сторону, откуда пришел. Миновал густой ельник, с трудом продрался сквозь болотистый кустарник и ступил на сухую опушку. Искорку еле отыскал почти на самом горизонте. Человек, не знающий о ее существовании, ничего бы и не заметил. От слабых звезд третьей величины она отличалась лишь чуть зеленоватым цветом. Что-то родное чудилось в искорке, она будто звала к себе. Но зачем? И для чего он вообще здесь?
Иван осмотрелся, и красота древнего ландшафта захватила его. Кругом расстилалась холмистая лесостепь, залитая голубым лунным сиянием. Вдали в ночной тьме трепыхался на слабом ветру костер.
Для безопасности Иван накинул на голову прозрачный гермошлем. В нем он хорошо видел и слышал, исчезли только запахи. Неодолимое любопытство влекло его к степному огню. Кто там? Скифы? Древние германцы с бронзовыми мечами?
Пригнувшись и осторожно раздвигая высокие травы, Иван медленно приближался и вскоре увидел двух мужчин, облитых медным светом костра. Оба в звериных шкурах, под ногами их валялись каменные топоры и дротики. “Каменный век! — поразился Иван. — Вот куда занесло меня”. Эти двое, видимо, охраняли сон своих товарищей: около десятка людей спали вокруг костра. Один из сторожевых держал в руке копье, а второй — широкоплечий гигант почти двухметрового роста — опирался на внушительную палицу и задумчиво смотрел на космы пламени.
“Вот они, мои далекие и давно истлевшие предки, — с каким-то холодящим странным чувством подумал Яснов. — Подойду ближе… Ветер-то в мою сторону”.
Но Иван недооценил звериного чутья своих пращуров. Оба сторожевых, принюхиваясь, повернулись в его сторону. Гигант, видимо, заметил притаившегося в траве человека, и по степи разнесся его гортанный крик:
— Гохо! Гохо!
“Гохо” — сигнал опасности, почему-то вспомнилось Ивану. Но откуда он это знает?
Спавшие у костра люди повскакали на ноги и схватились за топоры и копья. Яснов бросился туда, где под луной зеленовато светилось небольшое озеро, окаймленное кустарником. Он решил спрятаться в зарослях, а еще лучше — скрыться под водой, чтобы избежать непредвиденного и небезопасного контакта.
Иван считался хорошим спринтером, но местность была неудобной — в кочках и ямах, наполненных водой. К тому же предки бегали довольно резво. Оглянувшись, Иван увидел, что они настигают. Впереди мчался первобытный Геркулес со своей страшной палицей.
Запнувшись о кочку, Иван упал и покатился по траве. Когда вскочил, перед ним уже приплясывал гигант, легко, будто тросточкой, размахивая увесистой дубиной. В следующее мгновение он обрушил ее на Ивана… и испуганно отскочил в сторону. Такого гигант не ожидал. Палицей он сокрушал своих противников, раскалывая черепа, как орехи. Но этот стоял, как ни в чем не бывало.
Удар пришелся по невидимому для предков гермошлему. Однако был такой силы, что Иван слегка покачнулся, не в силах сдвинуться с места. Второй удар уложил его.
Сколько времени он был без сознания? Вероятно, лишь несколько секунд. Очнувшись, услышал тихий говор и с удивлением обнаружил, что понимает слова древнего языка.
— Кто это?.. Из племени дагоров?
Кто-то склонился и пощупал гладкую ткань комбинезона.
— Не дагор. Шкуры другие… Непонятные.
— Медвежьи?
— Не медвежьи. — Иван совсем близко слышал изумленный голос. — Это… шкуры змеи! Иван открыл глаза и пошевелился.
— Он живой! — вскрикнул склонившийся над ним человек и отскочил в сторону.
— Подожди… Я его проткну!
Иван увидел над собой гиганта с поднятым копьем. “Этот проткнет”, — похолодел Яснов и вдруг вспомнил, как звали древнекаменного Геркулеса.
— Джок! — воскликнул он. — Постой, Джок! Убери копье… Это я. Не узнаешь?
Услышав свое имя и речь родного племени, Джок выронил копье и пробормотал:
— Лагур?
Иван воспользовался растерянностью предков. Он вскочил на ноги и помчался к озеру. Сзади послышался топот преследователей, а у самого берега он услышал крики:
— Стой!
— Там топь…
— Утонешь!
Берег и в самом деле оказался коварным. Ровный и казавшийся твердым грунт внезапно раздался, и Яснов почти по плечи провалился в засасывающую трясину. “Зыбун”, — мелькнула страшная мысль. С трудом удалось лечь плашмя на колышущуюся сеть из корней болотных растений и, осторожно работая руками и ногами, добраться до воды. Немного отплыв, Иван обернулся. Люди стояли, скованные изумлением и страхом.
Яснов нырнул и у самого дна уцепился за корягу, чтобы не всплыть. Ощупал глубокую вмятину на гермошлеме, но убедился, что воды он не пропускает. Выждав минут пять, Иван поднялся на поверхность, надеясь, что преследователи убрались. Но те топтались на прежнем месте и тихо переговаривались.
Увидев, что утонувший человек всплыл живым и невредимым, пращуры потрясение замерли.
— Это Урх! — завопил один из охотников. — Урх!
Люди кинулись прочь от берега, размахивая руками и в ужасе крича:
— Урх! Урх!
“Кто такой Урх? — гадал Иван. — Наверное, дьявол каменного века”.
Он переплыл крохотное озеро. На другой стороне берег оказался сухим. На земле отпечатались следы многочисленных животных, приходивших на водопой.
Иван кое-как снял смятый гермошлем, пощупал голову и с хмурой усмешкой отметил, что шишку все-таки заработал.