Нет, душу человека, как и его почерк, не подделать,не воссоздать никаким фарсанам.Слова Вир-Виана об абсолютной адекватности, идентичности человека и фарсана — это чепуха, это софизм антигуманиста.
Как тяжело признать, что Лари-Ла- фарсан, а не человек… Остается только Тари-Тау. Но спешить нельзя. Надо к нему присмотреться.
Тари-Тау! Милый юноша! Неужели мы остались только вдвоем?
Сначала я всматривался лишь в форму знаков,в почерк Лари-Ла. Но вот до сознания стал доходить и смысл отдельных фраз: «Природа, словно кибернетическая машина,действует по методу проб и ошибок… Отходы производства…»
Я рассмеялся. Вот откуда, оказывается, любопытные рассуждения фарсана о высших организмах Вселенной!
23-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
Жители планеты Голубой, если они сумеют прочитать мой дневник, будут, вероятно, в недоумении: кто же такие фарсаны? Несколько позже я подробно расскажу о фарсанах, о том, как они у нас появились.
Но сначала хочу рассказать собратьям по разуму о нашей родной планете.
Я подошел к ячейкам и стал искать кристалл, в котором были бы просто и сжато изложены сведения о Зургане. Наугад взял одну шкатулку: «Рой-Ронг». Здесь записаны стихи Рой-Ронга- первого поэта Зурганы. Первого… Если Тари-Тау не фарсан, а живой человек,он затмит всех поэтов Зурганы. Я положил шкатулку обратно и взял другую. «Тонри-Ро»- прочел я и улыбнулся.
Здесь мои собственные стихи, записанные на кристалл еще в школе астронавтов. Стихи наивные, подражательные, но искренние.
Я раскрыл шкатулку и прочитал:
Передо мной словно распахнулся мир моей юности,мир,полный звуков, красок, света…Густой и прохладный парк около школы астронавтов. В перерыве между занятиями я и Сэнди-Ски,спасаясь от палящих лучей солнца, зашли под могучую крону гелиодендрона,тихо звеневшего широкими плотными листьями. Здесь я впервые прочитал свои стихи Сэнди-Ски.Тот в шутку предложил записать стихи на кристалл, а шкатулку всегда ставить рядом со шкатулкой Рой-Ронга…
Возникшее в моем воображении казалось настолько реальным,что я почувствовал запах мохнатой коры гелиодендрона, услышал свист ракетоплана, пролетевшего в чистом, без единого облачка небе. Именно в таких картинах я и решил показать разумным обитателям Голубой нашу планету.Это лучше, чем излагать сухие книжные сведения о Зургане.К тому же,вспоминая прекрасные дни моей юности, я хоть на короткое время забуду об окружающих меня фарсанах.
Но с чего начать? В памяти хорошо сохранились лишь отдельные, разрозненные моменты моей жизни на Зургане. И тут сам случай помог мне. В глубине той же ячейки,где хранились мои стихи,я нашел не совсем обычную шкатулку, изящную, голубую и без надписи. Аэнна-Виан… Самая красивая девушка Зурганы… Во время нашего последнего свидания она подарила мне эту шкатулку.
— Если ты в Космосе захочешь увидеть меня,- сказала она,-то две-три таблетки тебе не повредят.
В шкатулке лежали три белых шарика — таблетки приятных сновидений. Эти возбудители приятных сновидений получили широкое распространение на Южном полюсе Зурганы в эпоху заката древней империи шеронов. В наше время, в эпоху Братства Полюсов,таблетки применяются лишь по рекомендации врачей, да и то в редких случаях. Их принимают на ночь.Засыпая,надо думать о тех минутах своей жизни, продолжение которых хочешь увидеть во сне. Клетки головного мозга, на которых как бы записана память об этих минутах, возбуждаются. И во сне видишь все, что было, с изумительной логичностью и красочной яркостью.
24-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
Наконец-то я у себя в каюте.Первую половину дня вынужден был провести в обществе фарсанов- то в рубке управления, то перед экраном внешней связи.
В каюте я сразу же сел за клавишный столик, чтобы записать свой сон. Он был настолько конкретен и многозвучен, что я задаю вопрос: сон ли это? Я словно побывал на Зургане.Я страдал от знойного дыхания Великой пустыни, чувствовал приятную прохладу северных парков, видел людей, слышал их голоса…
Но сначала коротко о нашей планетной системе.Она не отличается разнообразием.Вокруг центрального светила, нашего солнца, вращаются всего три планеты.Самая ближняя к солнцу- Зирга,настоящее адское пекло. Атмосфера ее давно сорвана мощным потоком светового излучения.Зирга- мертвый раскаленный шар.Среди дышащих жаром гор сверкают озера расплавленного олова и свинца. На этой планете можно изжариться в самом термостойком скафандре. Лишь один Нанди-Нан, прославленный астронавт и крупнейший ученый, сумел однажды совершить посадку на теневой стороне Зирги.
Вторая планета- наша Зургана,колыбель разума и человеческой культуры. Ось ее вращения не имеет наклона к плоскости эклиптики. Поэтому у нас нет смены времен года.Зургана в шесть раз дальше от центральной звезды, чем Зирга. Но и здесь чувствуется могучее и жаркое дыхание яростно пылающего светила. Его жгучие лучи давно,еще на заре человечества, превратили обширную экваториальную часть в раскаленную пустыню. Зато на полюсах царит вечное лето с весело шумящей зеленью, с редкими грозами и дождями.
Тутус- самая отдаленная планета, полная противоположность Зирги. Солнце отсюда кажется не больше того шарика,который я проглотил вчера перед сном. Здесь вечные снега,голубые льды,тонкая и ядовитая атмосфера.Планета холодная и неуютная,но более удобная для освоения, чем Зирга. Здесь уже несколько лет существовали небольшие поселения зурган-добровольцев.Они добывали редкие на Зургане металлы.Одно время я- молодой, но уже опытный астролетчик — совершал регулярные рейсы между Тутусом и Зурганой, перевозя редкие металлы для строительства транспланетной дороги.
Проглотив вчера таблетку приятных сновидений, я улегся в постель и стал вспоминать свой последний рейс на Тутус. Ибо день возвращения на Зургану из этого рейса был для меня счастливым днем.
Мой планетолет,задрав в фиолетовое небо тускло поблескивающий нос,стоял на ровной площадке небольшого космодрома. В раскрытую пасть грузового отсека поселенцы затаскивали слитки.Дело продвигалось медленно:подъемные механизмы на этой насквозь прохваченной космическим холодом планете часто выходили из строя.
Около рабочих суетился начальник нашей экспедиции Данго-Дан,нерешительный, слабовольный и ворчливый пожилой человек.
— Не мешало бы побыстрее,ребята,- уговаривал он их.
В это время я, разминаясь после долгого сидения за пультом управления, с удовольствием бродил по льдистому берегу речки.Вместо воды здесь,дымясь, текла жидкая углекислота. Долго стоял около памятника Тутусу — первому астронавту из сулаков,погибшему здесь при посадке. В его честь и названа эта морозная планета.
Когда планетолет был загружен, Данго-Дан направился ко мне, и я услышал в наушниках его голос:
— Тонри-Ро!Хорошо,если бы ты,Тонри, поторопился.Строители транспланетной ждут материалы.
Весил я на этой планете раз в пять меньше,чем на Зургане.Поэтому быстро, в два-три приема, поднялся на площадку верхнего люка и стал ждать, когда неповоротливый Данго-Дан взберется ко мне.
Сняв скафандры,мы разместились в тесной каюте грузового планетолета.Я — у щита управления,Данго-Дан- сзади.
Планетолет легко оторвался от космодрома и быстро набрал скорость. Трасса Зургана-Тутус- была спокойной:ни метеоритов, ни комет. Я переключил планетолет на автоматическое управление и стал мечтать о первой межзвездной экспедиции, которая была приурочена к столетию Эры Братства Полюсов. Меня могли зачислить в экипаж звездолета.Ведь я ученый-астрофизик и второй пилот после Нанди-Нана.Я согласен быть на корабле кем угодно,хоть третьим,запасным пилотом. Возглавит экспедицию, конечно, Нанди-Нан.