- А ты бы хотел иметь свой дом? Или много домов? - Отто внимательно разглядывал Бао.
- Нет, такая жизнь не для меня. Государство мне и так даёт всё, что нужно. И зачем мне собственный дом? Что я буду с ним делать?
- Ну, ты прав. Тебе частная собственность ни к чему. Если твой дом сгорит, государство даст тебе другой, точно такой же. Получить больше собственности, чем другие ты не сможешь. Может быть, существование собственности имело бы смысл, если бы ты мог передать её по наследству своим потомкам. Но у тебя не может быть и собственных потомков. Семья, как общественный институт исчезла, а воспроизводство населения теперь осуществляется в инкубаториях. Девяносто процентов граждан Союза появляются на свет бесполыми. И только оставшихся десять подразделяются на мужчин и женщин. Это необходимо как мера предосторожности, на случай если размножение в инкубаториях станет невозможно.
- При изучении курса истории, меня всегда удивляло, как в Союзе смогли так быстро упразднить семью? - спросил Бао.
"Специально никто ни чего не отменял" - Хендерсон перешел на мысли. - "Семья, как ты помнишь из программы обучения, прежде всего экономическое образование. К концу двадцать первого века предпосылки для её существования почти исчезли в большинстве стран мира. Основой экономической жизни общества становился отдельный индивид. И, по сути, благодаря этому стало возможно создание нового Союза. Как известно, понятие семьи и собственности тесно переплетены. Одно зависит от другого. Без одного стало возможным отменить и другое. Естественно, оставалась одна проблема - продолжение рода. И в две тысячи восемьдесят четвертом году был создан первый эффективный инкубатор для человека. Как работник сферы воспитания, ты, конечно, проходил общий курс по экстракорпоральному развитию. Помнишь особенности питания, введения гормонов, микроклимата, искусственному кровообращения, прививок, - Грегори кивнул, хотя Отто не спрашивал, а просто констатировал факт. - Первые опыты были чрезвычайно дороги. Но руководство Союза не сдалось, процедура была поставлена на поток, что сделало её значительно дешевле. Это открыло возможность для создания воспитательных центров, где человек с детства обучался и подготавливался к будущей жизни. Впрочем, об этом ты всё хорошо знаешь"
- Да, это моя работа, - кивнул Бао. - Информаторий говорит, что мы едем на завод по производству строительных роботов.
- Всё верно, - электромобиль уже выехал из города, но в противоположную от сельхозугодий сторону. - Мне очень нравится бывать на этом заводе. Там роботы делают роботов. И чинят и обслуживают этих роботов тоже роботы. И даже проектируют и контролируют всех этих роботов тоже роботы, правда, не без участия человека.
Поездка продолжалась довольно долго. Завод, естественно, был удалён от Фарсиса, чтобы уберечь город от загрязнения. Только через час с лишним поездки, показались строения завода. Вскоре электромобиль свернул с основной дороги и въехал в защитную зону завода, где вскоре и остановился.
Отто вышел из электромобиля и пошёл к производственным корпусам, Бао последовал за ним. Они прошли к административному зданию. Оно располагалось чуть в стороне от основного производства. Хендерсон и Грегори прошли в операторскую. Здесь работали сменный начальник завода и диспетчер. Информаторий сообщил Бао их имена. Начальника звали Фидель Лунин, диспетчера-женщину - Ким Маркош. Хендерсон мысленно обменялся с персоналом приветствиями.
"Производство не отстаёт от графика, товарищ Лунин?" - спросил Отто.
"Всё строго по плану, товарищ Хендерсон" - отозвался Лунин. Он, конечно, понимал, что Отто уже всё проверил в информатории, и спрашивает только для вежливости.
"Чем занимается конструкторский отдел?" - Хендерсон посмотрел на дверь в дальнем конце помещения.
"Работают над проектированием новой серии роботов-ремонтников. Можете сходить туда, лично посмотреть"
"Нет, ни к чему. Мы можем сходить в цех?" - спросил Отто.
"Разумеется, товарищ Хендерсон" - закивал головой Лунин. - "Нужна ли вам спецодежда?"
"Нет, мы осмотрим цех из контрольного помещения"
- Нужно получить формальное разрешение. Даже членам КС, - сказал Отто, когда он и Бао вышли на улицу. - Всё-таки, производственный объект.
Они подошли к стене цеха. Высота стен цеха была, как сообщил информаторий, сравнительно небольшой, около пятнадцати метров, но она компенсировалась огромной площадью здания. Вслед за Хендерсоном Бао зашел внутрь и увидел коридор, который, видимо, опоясывал цех по периметру. За стеной смутно слышался шум машин. Пройдя пятьдесят метров, они сели в лифт, который доставил их на контрольную вышку под крышей цеха.
- Отличный вид, правда? - Отто подошёл к стеклу. - Можно, конечно, и в информатории найти видеотрансляцию из цеха, но вживую увидеть - это, всё-таки, интереснее.
- Да, впечатляет, - Бао рассматривал цех с высоты. Когда они начали осматривать производство, автоматика сразу же включила освещение. На длинных конвейерных линиях, протянувшихся вдоль цеха, листы металла обрабатывались с помощью лазерных лучей. На всём протяжении каждой линии лазеры производили сварку, резку, сплавление металла. Конвейерные линии не заканчивались в этом помещении, они исчезали в шахтах в дальней стене цеха, именно туда перемещались готовые изделия.
- Стекло защищает нас от шума и испарений, - сказал Хендерсон. - А там, внизу, жарко, шумно и душно. Когда-то, на таких конвейерах работали сотни людей, в тяжелейших условиях, монотонно выполняя одни и те же функции каждый день, вдыхая ядовитые вещества, и так по восемь - двенадцать часов в день, в зависимости от длины смены.
Бао вспомнил изображения старых производственных помещений из курса истории. Он представил, что вместо чётко работающих машин в цехе по ним работают сотни людей, усталых, недовольных, выполняющих работу, которую должна делать техника.
- Тяжело было раньше рабочим, - сказал он Хендерсону.
- Тяжело, - согласился Отто. - Но самое худшее не в тяжелых условиях. Хуже то, что происходит с личностью работника, занятого однотипным трудом. Изначально, для такой работы не нужен образованный человек. Вся подготовка осуществлялась за три - четыре месяца. Выучил несколько операций - и вперёд. И сама работа не требует воображения. Каждый день выполнение нескольких простых функций. Человек, который каждый день завинчивает одну и ту же гайку несколько тысяч раз, не видит смысла в саморазвитии. Дойти до дома, отдохнуть и завтра снова на работу. Постепенно происходит деградация личности, закрепляющаяся в поколениях рабочих. К тому же, рабочий, совершая только одну операцию, не видит конечного результата своего труда. Происходит так называемое отчуждение. Рабочему кажется, что он не важен для производства и, вообще, для мира, что он ни на что не может влиять. Всё это и даёт нам толпы необразованных, разочарованных, агрессивных людей. Такова сила конвейера. Многие мыслители говорили о превращении человека в придаток машины. Многие писатели описывали конвейер, как основа будущих тоталитарных государств. Но инженеры нашли способ, как заменить человека автоматом.
- Процесс замены ведь шёл с большим трудом, - заметил Бао.
- Да, разумеется. Пройдём в следующий цех. При создании Союза тезис о том, что человек не должен эксплуатировать человека, был признан приоритетным. Для начала сделать, хотя бы так, чтобы человек занимался только умственным трудом, а вся физическая работа была возложена на машины. Уже здесь возникли значительные проблемы. Если автоматизировать стационарные рабочие места было сравнительно легко, то с местами, где нужно постоянно передвигаться, возникали затруднения. Трудно было заменить людей в системе "человек-человек", то есть в воспитании, медицине, социальной работе. На некоторых низкоквалифицированных работах экономически целесообразней было использовать человека, а не робота. Наконец, в результате автоматизации сокращались тысячи рабочих мест, возникал вопрос, что делать с ними.