- Вацлав был противником создания Союза, - слегка улыбнулся Отто.
- И правильно делал, только его всё равно создали. В восьмидесятых только и разговоров было про Союз, как в нём хорошо будет. А я уже тогда говорил, что диктатура до добра не доведёт. Но никому дела не было, - старик разогнул спину и Бао отметил, что, несмотря на возраст, тот всё равно на голову выше него.
- Почему диктатура? - спросил он.
- Твои мысли, при желании, знает вся страна. Ты не можешь уединиться, ты всегда на виду. Правительство, - Вацлав бросил взгляд на Отто, - знает каждый твой шаг. Если это не диктатура, то, что тогда?
- Ты мыслишь старыми категориями, Вацлав. Раньше так и было: неприкосновенность частной жизни, собственности. Но теперь этих понятий не существует. Прежде люди боялись, что если представители власти узнают их личную информацию, то смогут использовать её против них. И всё это потому, что власть имущие больше преследовали свои личные интересы, а не интересы общества. Но в Союзе члены правительства не имеют личных интересов, мы трудимся на благо государства, ведь у нас нет имущества, а если мы будем служить плохо, нам одна дорога - в отставку, без шанса вернуться, - Отто победно улыбнулся.
- Ага, все правители всегда работали на благо государства, - хмыкнул старик. - Сыграешь в шахматы, товарищ Хендерсон?
- Я выиграю, - отмахнулся Отто.
- Если бы ты думал своей головой, не всё было бы так просто, - покачал головой Вацлав.
- Ты бежал от прихода Союза в Англию, - подал голос Бао. - А почему тогда не уехал в Америку, когда Великобритания присоединилась к нам?
- А этого в моем деле нет, что ли? - едко спросил старик. - Я решил всё-таки посмотреть, что такое этот Союз. И остался.
- Жалеешь?
- Ну, не сильно. Здесь безопасно и, по-своему, даже уютно. Но всё здесь меняется слишком быстро, - Вацлав бессистемно передвигал фигуры по виртуальной доске, пока они не выстроились в хаотичном порядке.
- От перемен в наши дни в другую страну не убежишь, - Отто взглянул на доску, и фигуры выстроились в начальный порядок.
- Это верно, - вздохнул старый человек.
"Поразительно" - послал Бао сообщение Хендерсону, когда они попрощались с Вацлавом - "сто тридцать два года. Этакий Мафусаил нашего времени"
"Ну, до Мафусаила ему далеко. Но, случай действительно необычный. Большинство людей, сейчас, умирает в возрасте около ста двадцати лет, по-видимому, это предел организма обычного человека. Но Вацлав сумел прожить дольше. При этом он сохранил поразительную работоспособность. Поистине уникальный случай"
Они шли по парку дома престарелых. На многих скамейках под навесами сидели старики. На руках поблескивали компьютеры, намного примитивнее, чем те, что носили Грегори и Хендерсон. Эти приборы были нужны только для отслеживания состояния здоровья. Туда-сюда сновали сервисные роботы, реагируя на вызовы подопечных или при поступлении сигнала об ухудшении здоровья кого-нибудь из стариков.
"Неплохая система" - отметил Отто. - "Они под надёжным присмотром здесь. Но есть защита надёжнее"
Они зашли в здание приюта, прошли по длинному коридору, свернули направо и остановились перед массивной дверью. Видимо, охранная система приюта идентифицировала личность Хендерсона, потому что двери тут же открылись. После небольшой комнаты, которая когда-то, до автоматизации, была дежурным помещением медперсонала, они вошли в большой зал. Все стены зала были разбиты на ячейки, отчего помещение походило на банковское хранилище. На каждой дверце ячейки, на экране, светилось чьё-то имя и возраст. К удивлению Бао, информаторий не выдавал информации по этому месту.
"Это что, кладбище?" - озадаченно спросил он Хендерсона. - "Разве не все тела кремируют?"
"Конечно, все" - отозвался Отто. - "Мы не можем себе позволить просто зарывать трупы в землю. Сельскому хозяйству постоянно не хватает фосфора. Это не захоронение, это камера жизнеобеспечения. Сюда отправляют жителей приюта, по состоянию здоровья или по их собственному желанию"
"А почему информаторий не даёт сведений об этом зале?" - спросил Бао.
"Это экспериментальный образец. Такие залы, существуют уже около десяти лет, во всех приютах, но совет, до сих пор не хочет предавать данные огласке. Хотя ничего незаконного тут нет"
- А мне... - Бао попробовал заговорить вслух, но тут же замолчал. В этом месте звуки речи казались неуместными.
"А мне ты решил показать?" - повторил он мысленно.
"Я обещал показать интересные места нашего государства - я их показываю" - Отто повернулся к стене. - "Открыть ячейку триста восемьдесят один"
Экран одной из ячеек замерцал, затем она выдвинулась из стены. Подойдя ближе, Бао увидел, что крышка камеры была прозрачной. В камере лежал старый человек. На экране было написано имя: Давид Лао. Судя по имени, он родился после основания Союза, однако его рост был больше, чем стандартный рост членов Союза, стандарт, введённый в две тысячи сто восемнадцатом году.
"Этот человек живет в, можно сказать, виртуальной реальности. С помощью энцефалографа, такого же, как и у нас, он может получить ту информацию, какую захочет увидеть" - Отто оперся на прозрачную крышку камеры.
"Кто добровольно выберет подобное существование?" - спросил Грегори.
"Многие, если рационально подойдут к выбору. В камере человек проживёт дольше. Организм в камере находится под тщательным наблюдением и при любых отклонениях от нормы оборудование камеры восстанавливает гомеостаз. Камера осуществляет питание через капельницу, удаление продуктов жизнедеятельности, соблюдение гигиены и массаж мышц, чтобы они не атрофировались. А так как, для получения информации человеку не нужно никуда перемещаться, в наши дни, то он ничего не теряет, если находиться в камере"
"Но почему информация о камерах не разглашается? Действительно, тут нет ничего противозаконного или этически неприемлемого для общества"
"Дело не в этике. Когда в последний раз поднимался вопрос о том, стоит ли информировать общественность о существовании камер, именно я выступил за сохранение частичной секретности" - Отто барабанил пальцами по крышке камеры - "Камера - это первый шаг к будущему человечества. Это заветная мечта человечества. Перспективу существования человека в изолированной капсуле предрекали многие футуристы. И вот, теперь мы можем осуществить это"
"Ну, да, идея не нова. Но если человек всю жизнь будет находиться в камере, то сможет ли он эффективно работать?" - Бао сомневался.
"Ты ведь и так ходишь на работу очень редко. Все данные ты получаешь через сеть, и так же общаешься с коллегами. Твоё присутствие на рабочем месте необязательно. Ты сидишь дома, экономя ресурсы, которые тратятся на поездку до работы и обратно, оборудование кабинетов и так далее. Однако иногда приходится выбираться из дома. Сейчас мы готовы сделать важный шаг в развитии человечества. Сэкономить огромное количество ресурсов на инфраструктуре. Создать новую модель общества. Но общество не готово к этому шагу. Даже в координационном совете образовалась группа, которая хочет препятствовать развитию нашей цивилизации по такому пути. Работа, занятие спортом, хобби - всё требует от гражданина выйти из дома. Всё это черты старого мира, за который продолжает бессознательно цепляться мышление даже у руководства Союза. Спустя почти сто лет с момента образования Союза, мы так и не преодолели инертность мышления. Расстаться со старым, привычным жизненным укладом очень тяжело" - Хендерсон, наконец, отдал команду, и камера триста восемьдесят один убралась обратно в ячейку.
"Человеку во все времена было свойственно бояться нового" - пожал плечами Бао.
"Да, а тем более, настолько нового" - Отто кивнул головой - "Ну, а сейчас мы поедем в лабораторный комплекс. Он находится неподалёку, пять минут на машине. Там ты увидишь чего боятся члены координационного совета"