Наследник Луанго явился минут через двадцать. На нём был всё тот же псевдовоенный костюм песочного цвета. Баако окинул комнату взглядом и уселся в кресло, на которое указал ему Рудольф.
- О чём вы хотели поговорить, господин Луанго, - спросил Ким.
- О выборе. Нбонго готов сотрудничать с Союзом, но его поддерживают далеко не все.
- Насколько я знаю, вы в числе последних.
- Я вижу, вы хорошо осведомлены, - согласился Баако. - Да, я принадлежу к консервативному крылу правления корпорации, которое настороженно относится к Новому Союзу.
- Из-за чего?
- Вы сами, господин Ким, лучший ответ на ваш вопрос.
- Люди всегда боятся, того что не понимают, - признал Рудольф. - Но чтобы успешно вести дело надо быть выше предрассудков.
- А насколько широко мыслите вы? - спросил Баако. - Мне интересно как вы видите нас? Примитивные туземцы, непонятные существа, тупиковая ветвь эволюции?
- Я бы мог сказать, что я рассматриваю вас, как торговых партнёров и всё, но это не совсем так. Я первый раз нахожусь среди обычных людей. Так что, для меня вы все, прежде всего, источник новых знаний. Я наблюдаю и впитываю информацию.
- Как вы стали послом? Вас назначили или вы вызвались сами?
- Вызвался добровольцем.
- Другие кандидатуры были?
- Нет, носители сознания обычно не покидают Улей. Это небезопасно. Но я решил рискнуть.
- Я хочу задать вопрос, который может показаться бестактным. Имя, которым вы пользуетесь - это ведь псевдоним, да?
- Не совсем. Это имя было дано мне, когда я был создан. После того, как я стал носителем сознания, я им не пользуюсь.
- Если у вас нет имён, как вы идентифицируете друг друга в вашем обществе?
- По цифровому коду. Это как электронная подпись, - пояснил Рудольф.
- Всё это так необычно, - покачал головой Баако. - Но к этому можно привыкнуть. И, знаете, мне понравилась то, что вы говорили о миссии Союза. Поставленная цель должна быть большой. Не буду скрывать, я один из инициаторов запрета на поставки тория в Союз. Но, если я лучше узнаю вас, может быть, я изменю своё мнение. А мое мнение, не буду скромничать, очень важно здесь.
- А мнение вашего брата? - осторожно спросил Рудольф.
- Так сказать, брата, - поморщился Баако. - Совет корпорации не поддержит его кандидатуру на пост главы. Они изберут меня. Должен сказать, что я не особо стремлюсь к власти. Я бы мог передать власть подходящему кандидату. Но сейчас нужно обеспечить преемственность власти. Главой корпорации должен стать сын Нбонго, то есть я или Виктор. Но он не Луанго. Я не допущу, чтобы он стал главным.
- Вы говорите об избрании главы корпорации, как о близком событии, - заметил Рудольф.
- Нет-нет, - отрицательно взмахнул руками Баако. - Нбонго, я надеюсь, проживёт ещё очень долго. Но мне кажется, что ваш приезд означает начало больших перемен. Всё может выйти из-под контроля.
- Надеюсь, что это не так, - сказал Ким.
После ухода Рудольф проанализировал ситуацию. Братья Луанго хотели казаться скромными жертвами обстоятельств, и утверждали, что стремятся к власти, только, чтобы выжить. Однако жажду власти скрыть было невозможно. В одном они не врали - победитель действительно уничтожит конкурента.
Будущее
Следующий два дня Петров просто работал курьером. В среду у него был выходной. Игорь проснулся от сигнала вызова "Цефея".
- Да, я слушаю.
- Доброе утро, Игорь. Как здоровье? - голос Зеленицкого.
- Нормально. По какому поводу звонишь?
- Тут мне позвонил Шмидт, просит отвезти его по делам.
- По каким делам?
- Он не уточнил, но говорит, что дело срочное. Выручишь?
- Ладно, отвезу его.
В полдень Петров подъехал в Весёлый посёлок, по указанному адресу. Шмидт сидел на автобусной остановке. Он неторопливо поднялся и подошёл к машине.
- Добрый день, - сев в машину, Василий тут же открыл окно и закурил.
- Добрый. Куда едем?
- Купчино.
Петров завёл мотор. Памятуя о предупреждениях Зеленицкого, он не выдал признаков удивления. Шмидт докурил и выбросил окурок в окно.
- Можно спросить о твоих родителях, Игорь?
- Что именно?
- Ну, где они сейчас живут, чем занимаются?
- Отец умер три года назад. А мать в Москве работает, менеджером в торговой компании.
- Сочувствую, - механически произнёс Шмидт. - А твой дядя, всегда в компаниях с шаблонными названиями работал?
- Нет, они с отцом вместе работали на "оборонку". Что-то такое, очень секретное. Через дядю отец с моей мамой и познакомился.
- А почему твоя мать теперь в Москве живёт?
- Ей неоднократно предлагали работу в центральном офисе фирмы. После смерти отца она согласилась.
- А твой дядя с консерваторами не связан? Рабочие с военно-промышленного комплекса в свое время туда массово вступали.
- Точно не знаю. В их институте многие вступили в партию, еще, когда она только создавалась. Насколько я знаю, дядя никогда политикой не занимался, - Петрову устал от подозрительности собеседника.
- Ты с ним не общался долго, что ли?
- Ну, да.
- Я всё равно не могу понять, как племянник управляющего фирмы может работать простым курьером. Тебе только попросить надо, и тебя назначат начальником отдела какого-нибудь.
- А оно мне надо? - отмахнулся Петров.
Шмидт покачал головой и снова закурил. Вскоре они подъехали к, уже знакомому Петрову дому.
- Бывал здесь когда-нибудь? - спросил Василий.
- Был. Пару лет назад.
- Пошли, сходишь со мной.
- Зачем?
- Там нужно перенести одну вещь, поможешь.
Петров нехотя вылез из машины. Они зашли в подъезд и поднялись на площадку пятого этажа. Шмидт остановился.
- Ладно, на самом деле, я не хотел говорить в твоей машине. Вдруг там правда "жучок". Сейчас я поднимусь наверх, переговорю с одним человеком, а ты подожди меня здесь.
Он отсутствовал минут семь и вернулся с весьма недовольным видом.
- Говорит, что не поможет мне с информацией.
- А кто он?
- Что-то вроде нашего казначея. Надо рассказать тебе, в чём суть дела. Это касается Зеленицкого. У руководителей движения есть мнение, что его действия могут дискредитировать всех нас.
- И что же он такого натворил?
- Ты можешь пообещать мне, что ему не скажешь?
- Ладно.
- Наши источники финансирования никогда не были прозрачными. Если покопаться, можно найти среди спонсоров даже полукриминальные структуры. Однако, в случае с Зеленицким всё ещё сложнее. Есть подозрение, что он получал финансовую помощь от кого-то из консерваторов.
- Но зачем консерватору спонсировать вашу деятельность? Это нелогично.
- Мотивы неясны, но сам факт получения денег от члена партии, которая является, по сути, нашим главным противником, является возмутительным.
- Я не верю, что Зеленицкий это ваша "крыса".
- Да никто этого и не говорит. Но всё равно, если он получал деньги от консерваторов, его не только отстранят от руководства, но и исключат из членов движения. Но всё-таки бросаться такими обвинениями без доказательств нельзя. Поэтому мне поручили разобраться в этом деле. А теперь наш казначей говорит мне, что необходимую информацию он мне предоставить не может. Похоже, он её кому-то передал. Скажи, ты об этом ничего не знаешь?
- Нет, кто ж мне будет говорить о вашей бухгалтерии.
- Ну да, верно. Ладно, Игорь, можешь отвезти меня обратно?
- Могу.
Высадив Шмидта у дома, Петров долго думал, стоит ли ехать к Зеленицкому. Наконец, он решил, что нужно сначала разобраться что происходит, а потом говорить об этом. Поэтому он развернул машину и поехал домой.
Через десять минут сотрудник патрульной службы, стоявший возле служебного автомобиля, жестом приказал Петрову припарковаться.