— Люся Жиганова? — уточнил Бирюков.
— Да, Артур называл ее Люсей. Фамилию не знаю. После этого я перестала посещать теплоходские мероприятия.
— Для чего они были затеяны?
— Для общения коммерсантов и, главным образом, для заключения деловых контрактов.
— О том, что Заливалов поставляет бизнесменам на теплоход продажных девочек, не знали?
На красивом лице Жанны появилось удивление:
— Трудно поверить, что респектабельный молодой мужик занимается таким мерзким бизнесом. Это не выдумка?
— К сожалению, правда.
Жанна покачала головой:
— Просто не верится, насколько обманчивой может оказаться приятная внешность.
— Располагающие внешности злоумышленников часто подводят доверчивых людей к печальным последствиям, — сказал Антон. — Кстати, ключ от сейфа в теплоходское турне вы с собой не брали?
— Никогда.
— И после «трескучего скандальчика» с Заливаловым не встречались?
— Понимаете, Антон Игнатьевич, Артур как-то выпал из моего поля зрения, хотя, признаться, меня к нему немного тянуло. Однажды даже просила Таловского поинтересоваться о нем у друзей в Новосибирске. Паше удалось узнать, что Заливалов очень странным образом погиб в автокатастрофе. На этом я поставила точку. И вдруг неделю назад Артур заявляется ко мне в магазин. Увидев из подсобки его измененную усами внешность, перепугалась так, будто в кошмарном сне внезапно столкнулась с ожившим мертвецом, и попросила Пашу выставить незваного гостя. Артур, видимо, посчитал это оскорблением и затаил на меня зло. Через Риту Календину он попытался угрожать. Такой примитив показался мне смешным. С тем человеком, которого знала по теплоходу, подобные штучки явно не вязались. Теперь, услышав от вас о девочках, понимаю, что Заливалов был далеко не таким благородным рыцарем, за какого выдавал себя.
— Не пойму, Жанна Александровна, почему при прошлом разговоре вы напрочь отреклись от него?
— Стыдно было сознаться, что я, в общем-то небросовая женщина, докатилась до близости с сомнительным типом, которым вдруг заинтересовалась прокуратура. Все мы, бабы, в душе маленько сволочи, и далеко не каждая из нас способна признаться в этом даже самой себе.
— Ну, а что, на ваш взгляд, произошло с Капелюшным? — спросил Бирюков.
— Ради Капелюшного я к вам и приехала, — Жанна вздохнула. — Виктор Янович был одним из честнейших бизнесменов, с которыми мне приходилось иметь дело. Единственным его пороком являлось, пожалуй, неудержимое влечение к женщинам. Но это не мешало ему сохранять порядочность в коммерческих делах.
— От кого исходила инициатива покупки «Ситроен-Ксантии»?
— От Капелюшного. Он позвонил мне две недели назад и предложил «такую новинку, которой в Новосибирске ни у кого еще нет». Посоветовавшись с Таловским и Кухниным, я быстро согласилась. Договорились, как только машины поступят в Новосибирск, Капелюшный сразу выпишет мне счет, я тут же перечислю через банк указанную сумму и с платежным поручением приеду получать покупку. В самый последний момент он вдруг изменил условие и, смущенно извиняясь, потребовал деньги наличными. Тут у меня сработал первый сигнал тревоги. Двадцать с лишним миллионов — это не баран начхал. Такую сумму враз наличкой в банке без хитрости не получить. Надо или по частям брать, или копить в сейфе магазинную выручку. Ни того, ни другого я не стала делать. Поверьте, Антон Игнатьевич, женская интуиция мне подсказала, что готовится какая-то афера. Появилась озорная, как мне тогда казалось, мысль — под видом денег забить сейф старыми документами. Если бы знала, чем мое «озорство» кончится, да плюнула бы я на эту «Ксантию». Далась она мне?.. Теперь вот кусаю локти, но изменить уже ничего нельзя.
— Да, Жанна Александровна, жизнь не знает черновиков и репетиций. Ее нельзя переиграть, как в театре, — сказал Бирюков. — Если правильно вас понял, вы ожидали нападения на сейф?
Мерцалова чуть замялась:
— Утверждать, что именно ждала, не могу. Просто было какое-то… предчувствие надвигающейся беды. При крупных денежных операциях у меня часто такое бывает. Страх банкротства, что ли. В подобных ситуациях я обычно просчитываю десятки вариантов и выбираю наименее рискованный. В данном случае было нечто аналогичное. В душе я не теряла надежды на покупку машины. Даже с банком договорилась о наличке на следующий день, хотя для этого потребовалась большая изворотливость. — Жанна открыто посмотрела Бирюкову в глаза. — Вы наверняка думаете, что я хочу выплакаться перед вами. Запуталась, мол, бабочка и, расписавшись в собственном бессилии, приехала к прокурору излить слезу в жилетку. Ради Бога, поверьте, это вовсе не так. Я достаточно умна, решительна и терпелива. В меру своих сил, несмотря на почти невыносимый налоговый пресс, поборы чиновников и всеобщую ненависть к коммерсантам, стараюсь хоть чуточку, хоть что-то доброе сделать для людей. Мне жалко народ, привыкший к скудному существованию и готовый терпеть любые лишения, чтобы только не было богатых мироедов. Понимаю, иными наши люди быть и не могут. Им ведь со школьных лет вдалбливали, что банкир и коммерсант — это кровососы, Мистеры-Твистеры, грабящие сирых и нищих. Вы, прокурор, тоже ведь недолюбливаете нынешнее купеческое сословие?..
Бирюков в ответ улыбнулся:
— Для прокурора все сословия равны. Я не могу любить лишь тех, кто нарушает Закон. И это касается не только частных предпринимателей. С такой же нелюбовью отношусь и к государственным чиновникам, унижающим и обирающим терпеливый российский народ.
— Вам неинтересно слушать меня?
— Мне неинтересны общие рассуждения. Хотелось бы вести разговор ближе к делу.
— Задавайте вопросы. Буду отвечать откровенно, скрывать мне нечего.
— Вы убеждены, что Капелюшный вступил в сговор с преступниками?
— Убеждена.
— Что могло толкнуть его на такой шаг?
— По-моему, Виктора Яновича подвели девочки. Волочился он буквально за каждой юбкой, словно хотел по количеству покоренных женщин войти в книгу Гиннесса. Скорее всего, на этом компромате Капелюшного и подловили мафиози. Стали шантажировать. И Виктор Янович, пытаясь избежать дурной славы, сдался. Для бизнесмена потерять достойное лицо — это, значит, потерять все. С нечистоплотным человеком крупных сделок обычно не заключают.
— Как жена относилась к его похождениям?
— С женой у Капелюшного произошла странная метаморфоза. Вначале он восторгался ею до неприличия, а последний год между ними будто черная кошка пробежала. По моим предположениям, в любовных делах Инга Капелюшная переплюнула своего супруга.
— На чем основаны такие предположения?
— Паша Таловский хорошо знал Ингу еще до замужества, когда она продавала бульварные секс-книжонки в аэропорту Толмачево. Капелюшный переманил ее к себе в секретарши и вдруг женился. На мой вопрос — что это за птичка? — Паша ответил по-солдатски: «Два сапога — пара». Догадываюсь, что слух о побочных утехах супруги дошел до Виктора Яновича и он, как бы в отместку, завел совсем уж юную любовницу.
— Лично вы с Ингой знакомы?
— Относительно. Этакая, знаете ли, молодая породистая телка, для которой любая работа — нож острый. Обожает дорогие наряды, драгоценности и всякий обывательский шик-модерн. Кругозор узкий, как у курицы. Вчера около часа с ней беседовала. Хотелось разузнать о последних днях Капелюшного и его окружении. Совершенно ничего не знает или притворяется незнайкой. Сейчас мучительно соображает, сколько миллионов сколотил Виктор Янович и каким образом перевести наследство на себя.
— А что собой представляет телохранитель Капелюшного?
— Внешностью Денис Слугин не уступает Заливалову. Молодой здоровый мужик. Он не столько охранял Виктора Яновича, сколько сторожил тело его супруги. Инга, видите ли, без охранника боялась ездить по магазинам. Да и в квартире, насколько я поняла, ей было боязно находиться одной. Компании у Капелюшных не переводились. Таловский предполагает, что Слугин каким-то образом замешан в убийстве своего шефа. По-моему, Паша прав. В повадках Дениса есть что-то хищное, хотя умом и смелостью не блещет. Он подходящ для роли тупого исполнителя, когда за спиной стоит волевой хозяин. Капелюшный волевым не был. Значит, Слугин находился под влиянием кого-то другого.