Ее встреча в темном закулисье с Ленькой Пантелеевым перебила всякое беспокойство по поводу спектакля. Что он там делал? Как вообще там очутился? Ольга понимала, что ей не следует обсуждать это приключение с Настей – да и с кем бы то ни было. Окажется потом, что она сдуру помогла опасному бандиту. Ее запросто могут арестовать за пособничество! Разговаривая с Пантелеевым, показывая ему зрительный зал, Ольга почему-то не задумывалась о том, что он бандит и что ему не помогать надо, а, наоборот, сразу же сообщить о его местонахождении в УГРО. Может, постановка «Робин Гуда» так на Ольгу подействовала? В любом случае, Ленька Пантелеев вовсе не выглядел опасным злодеем. Вдруг на его счет вообще все ошибаются и он на самом деле хороший?
Настя взяла свою кофту с длинным рукавом и натянула поверх армейской рубахи. Ольга тоже переоделась в обычную одежду. В зале уже замолкли аплодисменты, смутно доносилось успокаивающее воркование Татьяны Германовны. Потом слышны стали крики, жуткие, как при трактирной драке: это Бореев орал на кого-то:
– Ты не можешь просто все бросить и уехать! Ты – предатель!
Борееву не отвечали или же отвечали очень тихо, потому что второго голоса Ольга с Настей не слышали.
Они поскорее ушли из дома культуры. Ольге участвовать в спектакле не понравилось, а Настя, поразмыслив, в конце концов сказала, что попробует держать себя в руках и что вся эта история с постановкой «Робин Гуда» ей очень много дала в плане личного и умственного развития.
– Ты предатель, ты не смеешь все бросить! – Бореев, все еще в костюме шерифа, кричал на Алексея. На губах у Бореева вскипала слюна.
Алеша тихо сказал:
– Я решил вернуться в армию, еду во Псков. Меня уже ждут.
– Почему в Петрограде нельзя было устроиться? А? Почему? Чем тебе Петроград не угодил?
– Меня отправляют во Псков.
– Мог бы сказать, что хочешь остаться здесь. Тебе бы пошли навстречу.
– Бореев, мне надо на время уехать из Петрограда, – объяснил Алеша. – Не хотел тебе говорить всю правду – зачем вынуждаешь? Это не по-товарищески, в конце концов!
– А бросать общее дело, своих друзей – это, по-твоему, товарищеский поступок?
– Незаменимых людей не бывает, найдешь кого-нибудь еще, – спокойно сказал Алексей. – Сейчас много хорошей молодежи. Ты публику в зале видел?
– Это из-за кого? Из-за кого ты уезжаешь? Кто она? – Бореев рычал на Алешу так, словно они действительно находились в Ноттингаме и Бореев на самом деле был шерифом, а Алексей – пойманным стрелком из отряда Робина Гуда.
– Какая разница, – вздохнул Алеша. – Одна девушка. Мне трудно с ней встречаться теперь. А служа в армии, я смогу приносить пользу социалистическому Отечеству. Ты бы лучше пожелал мне счастья.
Бореев вдруг смягчился, погрустнел.
– Желаю тебе счастья, – сказал он, как старший товарищ младшему. – Может быть, ты потом вернешься.
– И ты будь здоров, – отозвался Алексей.
Он пожал Борееву руку и ушел.
Скоро ушла и Татьяна Германовна, и все другие. Где-то внизу мыкался неприкаянный сторож.
Бореев долго, до самой ночи, бродил по опустевшему клубу, во влажном от пота костюме, сгорбленный и скособоченный, со злодейским выражением на лице. Трогал ладонями воздух, шептал сам с собой и каждую минуту преображался то в Ричарда Третьего, то в Шейлока, то в Яго, то в Полония.
– Упустили, – с завидной невозмутимостью докладывал Дзюба Ивану Васильевичу. – Как сквозь землю провалился.
Он подробно доложил, как входили в квартиру Цветковой, изложил свое мнение касательно самой Цветковой, задержанной и доставленной, но еще не допрошенной; сообщил, как ждали, как Ленька явился, как перестреливались, как гнали его по дворам и наконец – вот, упустили.
Юлий тоже доложил, как гнались за Пантелеевым и как его упустили. Против ожиданий, Иван Васильевич никого не ругал за то, что бандит ухитрился проскочить мимо засады, которая вроде как перекрывала для него всякий выход из переулка.
– Пантелеев хитер и удачлив, – сказал, подытоживая услышанное от подчиненных, Иван Васильевич. – И поймать его будет трудно. Но это вовсе не означает, что мы этого не сделаем. Просто придется повозиться немного дольше. Продолжайте работу, товарищи.
И больше он ничего не сказал.
Цветкова была наконец допрошена. О Леньке она говорить отказалась наотрез, но в конце концов назвала еще два адреса. Там был сделан обыск, в результате которого нашли несколько похищенных предметов, в основном драгоценных украшений; задержали квартиросъемщиков, в обоих случаях – женщин; однако никаких результатов эти меры не принесли. Установили также наблюдение, однако через неделю сняли: Пантелеев на тех квартирах не появлялся.