— Ты вроде интересовалась совсем недавно этим персонажем. Поэтому и сообщаю.
— Интересовалась, да разинтересовалась. Чего тебе надо? Зачем ты пришёл?
— М-м-м… — задумываюсь я…
— Чё мычишь?
— Слушай, а ты чего разоралась-то?
— Что⁈ — округляет она глаза.
— То, что Хана отпустили не я виноват. Я вообще-то там не мёд-пиво пил, да? Мне уже и ямку подготовили, между прочим.
— На пару со мной вообще-то, — замечает она.
— Вот именно.
— Что «вот именно»?
— Марин, если ты не можешь говорить, я пойду лучше. Нахера мне твои загоны? Своих хватает.
— Своих у него хватает! — хмыкает она. — Нашёлся здесь, недотрога, косо не посмотри, лишнего не скажи.
Она встаёт из-за стола и пройдя мимо меня к дивану, опускается на мягкие подушки, откидывается и закрывает глаза.
— Вам что, по башке дали за то, что вы его взяли? — спрашиваю я.
— Дали, — зло соглашается она. — И ещё дадут. Догонят и дадут. И звёздочки поснимают.
— У тебя же все материалы были, тем более с поличным взяли. Ты и сама живцом была. Этого мало что ли?
— Я была не живцом, я была там, потому что он меня подловил. Подловил и привёз на тот лужок…
— И где он тебя подловил?
— Да какая разница! Прямо на дороге, подрезал и подловил. У него всё готово уже было.
— Он знал, получается? — удивляюсь я.
— Может, знал, может, не знал, — отвечает она, не открывая глаз. — Смысл в том, что это уже неважно.
— И кто его так страхует, что даже РУОП не смог ничего сделать?
— Бл*дь, Рома! Чё вот ты выспрашиваешь? Какая тебе-то разница?
— Серьёзно⁈ — усмехаюсь я. — Какая мне разница? Да такая, что он ночью пришёл ко мне на работу и рассказал очень подробно, как будет резать моё тело и поддерживать во мне жизнь, чтобы я не отключался, но чувствовал все движения скальпеля.
Я поднимаюсь со стула и тоже подхожу к дивану, но сажусь на некотором расстоянии от Марины.
— Ну, значит веди себя осторожнее. Можешь уехать, например, куда-нибудь. В Москву, скажем. Или в Турцию.
— В Турцию-то с тобой только, — говорю я и, протянув руку, опускаю на её ладонь.
Она её не одёргивает.
— Отпустили, потому что сделали вид, будто прогнулись, — качает головой Марина. — На них давили, типа, вот и пришлось отпустить. Им не Хан нужен, а… кое-кто другой, в общем, тебе знать не обязательно. И через Хана они хотят большую рыбу поймать. А мы влезли вообще не в своё дело, потому что у нашего шефа свои расклады, и он с губером мутит, и, похоже тоже Хана брали лишь как разменную монету, чтобы потом выпустить под определённые условия. То есть мы с тобой жизнями рисковали, чтоб кто-то себе какой-то там источник финансирования получил. Сраный денежный поток! Ты понимаешь, ради чего меня хотели по кругу пустить? А теперь ещё и крайней сделали! Иди сюда!
Я пододвигаюсь к ней ближе. Она порывисто подаётся ко мне, обнимает за шею и целует. Горячо, со страстью и силой. До крови. Нацеловавшись вдоволь, она отваливается от меня, как насосавшаяся пиявка.
— Ты только смотри, Рома, не нафантазируй себе чего. У нас будущего нет. Ты понял?
— Как это нет? — смеюсь я. — Мы же на море собирались. Вино, рыба, шашлык, солнце, песок. Разве это не будущее?
— На море поедем. Почему не съездить? Да только дуростей детских, соплей розовых и всего вот этого не надо, ладно?
— Вот смотрю я на тебя, Мариш, и восхищаюсь. Ангельское личико и тело Афродиты. А в руке плётка, ну как так-то?
— А ты плётки не бойся, — подмигивает она и смеётся. — Ты ей радуйся. Не пистолет же. Ладно, Миронов, всё, уходи. Мне к шефу надо идти. На выходных я тебе позвоню. Понял? Жди, в общем.
К казино подъезжаем ближе к девяти вечера. У чёрного входа маячит хрупкая фигурка Бэмби, собственной персоной. Вот ведь неугомонная. И бесстрашная.
— Ром! — Алёна делает шаг ко мне, но тут же останавливается, увидев, что из машины вместе со мной выходит Череп. — Опять он…
Последнюю фразу она произносит не раздражённо, не обиженно, а как-то… капризно что ли.
— Алён, ты извини, но сейчас реально некогда, — чмокаю её в щёку и подхожу ко входу двери.
— Стой! — Череп опережает меня, открывает дверь и заглядывает в здание. — Свободно.
Так, я-то зайду, а вот ему куда деваться. Ему ж по-любому надо со мной рядом быть. Не будет же он в зал со мной на смены выходить. Хотя, почему нет?
— Ну я тогда пойду! — сообщает Алёна нашим спинам.
— Давай лучше с нами, цыпа! — Череп делает рукой приглашающий жест, но оленёнок презрительно фыркает в ответ и удаляется в сумрак.
У чёрного входа внутри выставлена охрана, меня пропускают, а вот Черепа просят подождать.