— Джентльмены, — говорю я и, сгребая свой выигрыш, поднимаюсь из-за стола.
Блин… Подхожу ко второму столу и сажусь на свободный стул.
— Привет честной компании, — спокойно улыбаюсь я.
Улыбаюсь спокойно, но на сердце у меня тревожно. Никто из сидящих за столом мне не отвечает. Смотрят они холодно и безразлично, как на тело неизвестной жертвы. Но только не Хан. Вот его взгляд безучастным не назовёшь. В его чёрных глазах горит настоящий огонь. Инфернальный, бляха…
И в этот момент я понимаю, что испытываю сожаление из-за того, что мой удар бронзовым Лениным не превратил этого человека в недвижимый овощ, а ещё лучше в безжизненное тело, в ту самую неизвестную жертву. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но всё-таки…
— Этого фраера в обе зенки пасите, — хрипит Хан. — Он в казино работает, может и фортель выкинуть. Тот стол обчистил уже.
— Я играю всегда исключительно честно, — пожимаю я плечами. — Но если у вас есть сомнения, могу вернуться к тому столу.
— Если у нас будут сомнения, — щерится Хан, — хоть малейшие, тебя отсюда ногами вперёд вынесут. Ты понял меня?
Понял, блин, даже лучше, чем следовало бы. Мне кажется, что выйти отсюда ногами вперёд я могу при любом раскладе. Независимо от проигрыша, выигрыша или каких-либо махинаций…
Ставки здесь в два раза выше, а раздача — ещё более быстрая. На лицах игроков ноль эмоций, и я понимаю причину, как только беру карты в руки.
Крап. Он будто обжигает кончики моих пальцев.
— Играй! — Хан не говорит — приказывает.
А смысл? Мы оба знаем исход партии. У меня девятнадцать, но с краплёной колодой это не важно. У противников — по двадцатке, у Хана двадцать одно.
Следующие раздачи идёт планомерный слив моего выигрыша. Недобор, перебор, и я никак не могу на это повлиять. Кроме, разве что…
— Перерыв, — говорю я и едва заметно постукиваю безымянным пальцем левой руки, мол, пора валить. — Надо на воздух выйти. Душно очень…
— Играй-на! — рычит Хан. — Какой тебе перерыв, только сели.
— Не могу, голова болит.
— Ничё, перетопчешься. У меня тоже болит.
Он щерится, как волк перед броском.
— Пять минут, — не сдаюсь я и качаю головой.
— Карина, — кричит он, — принеси неженке кувшин со льдом. Пусть охладится.
— Я к бару отойду.
Встаю и подхожу к стойке.
— «Перье», пожалуйста, — киваю я, протягивая купюру.
— Семьсот, — небрежно отвечает царь-девица, — наливая мне минералку в стакан со льдом.
Фига се…
— Ты столько не выиграл ещё, чтобы последние бабки на воду спускать! — зло шепчет Ильдар. — Чё за херня? Ты почему проигрываешь?
— Надо уходить, — едва слышно говорю я.
— Чё? — недовольно шепчет Марат.
— Пока всё не проиграл. Пока хоть что-то осталось.
— Ты чё, братан? — нависает надо мной Ильдар. — Нормально же всё было!
Я прижимаю его голову к своей и шепчу в самое ухо:
— Колода краплёная…
— Что⁈ Что⁈ Какая колода⁈ Палёная?
Твою мать! Дебил!
— Никакая, бл*дь! Потом скажу. Всё, я ухожу, нахер.
— Чё ты сказал⁈ — вдруг оказывается рядом с нами Хан. — Колода краплёная?
— Я⁈ — выкатывает глаза Ильдар. — Нэт! Нэт! Я не говорил!
— А чё ты сказал, сука?
— Нэт, мы о своём! Не про карты! Водка палёная привезли. Как продавать?
От испуга его акцент делается намного заметнее.
— Мы ничего такого не говорили, — вступает Марат.
— Так мы же все слышали, — со звериным оскалом говорит Хан и несколько крепких торпед, появившихся за его спиной, согласно кивают головами.
Щёлк! В руке Хана появляется нож. Блеснув, как молния, лезвие мгновенно вылетает наружу и превращает ситуацию в практически неразрешимую.
— Нэт, нэт, — мотает головой отчаянно потеющий Марат. — Мы не говорили. Откуда нам знать, а? Это он сказал!
И эта сука показывает на меня пальцем. Ах, ты ж козлина! Ильдар зажмуривается и качает головой. Стыдно ему за своего партнёра. Да только поздно стыдиться.
Ильдара с Маратом мгновенно оттесняют, и я оказываюсь окружённым людьми крайне недружественного вида. Не нужно разбираться в микромимике, чтобы понять, что именно написано на лице Хана и его людей.
— Значит, — хрипит он, прищуривая глаза и чуть наклоняя голову набок, — ты, фуфлыжник, меня в нечестной игре обвиняешь? Пассажир ты рваный! За помело своё поганое ответить придётся, Ромик. Серьёзно ответить. По-взрослому.
Он дёргается и в один миг, будто дикий зверь, подскакивает ко мне. Лицо его оказывается прямо перед моим. Близко, будто он собирается вонзить в меня свои зубы. Я чувствую зловонное дыхание, но не могу отвернуть голову, потому что он крепко меня держит.