Я даю, не сомневаясь, что двадцать одно ему точно не светит. Выигрываю здесь только я!
— Себе! — нетерпеливо кивает он.
Я открываю карту. Десятка треф. Хо! Сердце рвётся наружу. Я очень медленно, чтобы не было никаких вопросов и предъяв беру с нижней части колоды карту. Кладу рядом с десяткой и переворачиваю.
Туз пик.
— Двадцать одно…
— Сука! — орёт Золотой. — Сука!!! Артист, в натуре! У нас боевая игра, а ты чё творишь, офицер помойный⁈ Вольты да верняки крутишь, гнида? Метлу кидаешь? Тебе Емеля сказал без кляуз играть? Ты чё творишь, гадёныш⁈
Он вскакивает и бросается ко мне, но вдруг замирает.
— А! — восклицает Золотой. — Так ты крупье из казино! Ты катала казиношный! Я тебя узнал, чалдон, в натуре! Ты кому шнягу гонишь, фраер! Гармошка! На пику его!
— Да вы что! — подскакивает Ильдар. — Да вы что!!!
— И чурку е**ную тоже на пику! Э! Сюда, в натуре!!! Дай! Дай мне джагу свою, я сам ему кишки выпущу. Как хряку! Ты фуфлыжник, в натуре, Рома! Фраерок казиношный!
В руке у Коли Золотого оказывается здоровенная финка и, судя по выражению лица, он вообще не шутит. Нисколько.
— Держите! — командует он и в тот же момент меня подхватывают и заламывают руки подставляя живот под удар ножа.
13. Фартовый
Ильдар, никчёмный паразит, только бледнеет да глазами хлопает, а я готовлюсь отбиваться ногами. Я, как говорится, дзюдо любил и до. Садану ботинком и выбью нож из руки Коли Золотого. А потом по роже ему. Получай! Главное, не промазать.
Меня держат за руки, вот на них и обопрусь. Так… так… вот сейчас… Как Нео в «Матрице». Но ударить я не успеваю, потому что Емеля вдруг вступает в этот поединок без правил и останавливает неравный бой одной лишь фразой.
— Погодь, Золотой, не суетись, — спокойно говорит он чуть хрипловатым голосом.
Напряжение сразу стравливается. А он, блин, психолог. Конкурент, практически.
— Я смотрел за ним, — продолжает Емеля. — Он не мухлевал. Зуб даю. Можем его обшманать, конечно, только это не даст ничего. Я уверен. Фарт это. Чистый фарт.
У меня фарт, а у тебя колода специально подготовленная. Стало быть, я обул худого и Золотого, а ты сейчас обуешь меня. Против дружков тебе химичить не с руки, а против лоха — без проблем. И через меня к тебе их денежки перетекут. Хитрован ты, Емеля!
— Да он из казино! — разводит руками Коля Золотой. — Я его видел на игре у Хана! Тот его специально нанял и ещё там одного, чтобы меня накнокать.
— Крупье — это работа, — заявляю я. — Там выигрывает казино, а тут настоящая игра. А насчёт каталы… Это ты предъявляешь типа? Я сроду ничего такого не делал. Да и не умею даже. Вот я, вот руки перед тобой. Колода ваша, раздача моя. Но я всё делаю медленно и максимально открыто. Как под микроскопом. Всё по чесноку. Какие вопросы, не пойму? Какие предъявы, Золотой⁈
Меня отпускают, и я показываю, что у меня нет ничего ни в карманах, ни в рукавах.
Я даже переворачиваю колоду и растягиваю её на столе. И отбой тоже. Вот они все карты на месте. Емеля внимательно всё сканирует и кивает, мол, всё путём.
— Мне чё, голым играть? — пожимаю я плечами. — Ну давайте, все разденемся как в бане.
— Баня у нас на столе, — щерится худой с мешками под глазами.
— Во-во, — со смехом подхватывает Емеля. — Баня на столе, не парьтесь, господа хорошие. Ладно, угомонись, Золотой. Вишь, по чесноку у сынка. Фартовый он просто. Фарт его любит. Сам знаешь, в картах шанс не запрещён. Возвращайтесь. Играем дальше. Тут самый интерес пошёл.
Он сгребает карты и начинает их мешать, почти как в шеми шафл, только у него есть система. Потом сгребает и тасует, долго и тщательно.
— Емеля, ты больше часа не думай, в натуре, — скучным голосом говорит его сосед слева. — Не в напёрстки бьёмся. Кручу-верчу, обмануть хочу.
Хозяин катрана ухмыляется и снова, разделив колоду ровно на две части, четыре раза подряд вставляет одну половинку в другую, возвращая всё в первоначальное состояние.
— Ну что, — обводит Емеля присутствующих долгим взглядом. — Пора уже серьёзным делом заниматься. Кладу в баню лям.
Он достаёт из кейса, стоящего рядом, пачку десятитысячных, перетянутую банковской ленточкой, и кладёт на стол.
— Продолжаем очкорезку, — кривится морщинистый.
— Чё морщишься, Волчонок? — усмехается Емеля. — Смотри, сожмёшься в комок, мы тебя и разгладить не сможем. Давай, погнали.
Волчонок, значит. Что-то, кстати, отдалённо похожее, имеется…
Круг проходит с переменными успехами игроков. Они глушат баню, как говорит хозяин, то есть делают довольно высокие ставки. Но мне не резон ставить много. Если солью сейчас всё Емеле, то дальше не на что играть будет. А он, сто процентов, хочет повторить разводку.