Хм… люди, конечно, странные, но не настолько же… Кто ещё? Кто-то, кто не хочет, чтобы я сегодня играл… Но кто знает, что я буду играть? Топор? Он как раз хочет. Хан мог бы возражать против моей игры за Топора. И будет, надеюсь, но как бы он узнал? Если только у Топора кто-то сливает информацию…
Додумать я не успеваю, потому что в этот момент раздаётся звук открываемого замка и толстая массивная дверь со скрипом приоткрывается.
— Здесь стой, — доносится до меня, и в помещение входит… Хан.
Бляха-муха! Всё-таки он! Как он сюда попал, вообще? Его же не пускают в казино и вообще в гостиницу, а он, выходит, ещё и со своими людьми заявился. Значит, дело дрянь… Узнал, сука, про Топора!
Я лихорадочно начинаю выбирать линию поведения… А он молчит. Со зловещей рожей разглядывает мой чертог. Потолок ледяной, дверь, блин, скрипучая… За шершавой стеной тьма колючая.
Вот, точно. В этом свете он выглядит, как посланец смерти. Лицо бледное, с фиолетовым отливом, глаза — как чёрные шахты… Сизые губы искривлены презрительной усмешкой…
Фак, как говорится…
Оглядевшись, он впивается в меня взглядом и долго молчит.
— С Новым годом! — нарушаю я тишину. — Тоже зимние виды спорта любишь?
Он ничего не отвечает и вдруг… щёлк… В руке у Хана вспархивает крылышками бабочка. Нож-бабочка. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк…
— И чё ты там сказал? — хрипло спрашивает он. — Про меня, конкретно. Что ты сказал?
— Да ничего… — хмурюсь я, пытаясь вспомнить, что именно я сказал Топору…
Блин, его мы с Топором вроде вообще не обсуждали…
— «Да ничего»? — переспрашивает он, делая шаг в мою сторону.
Он наклоняет голову на бок и чуть прищуривает один глаз.
— Да ничего? — повторяет Хан, поигрывая ножом. — Серьёзно? Ничего?
— Ничего, — пожимаю я плечами.
— Знаешь, за сколько из тебя вытечет кровь, если перерезать артерию? Чик, и готово. Знаешь?
— Знаю. Только в чём смысл вопроса? — стараюсь я говорить спокойно.
Стараюсь и, кажется, это даже мне удаётся. Внешне. А вот внутри у меня всё бушует. Торнадо, смерчи, землетрясения и даже обвалы на биржах. Сердце молотит, как сумасшедшее, адреналин, несётся по жилам, вытесняя кровь.
— В чём смысл? — переспрашивает он. — Действительно, в чём смысл? Я вот думаю, в чём смысл оставлять тебя в живых? Ты же в любой момент меня сольёшь, при первом же удобном случае. Ну, так и нахер ты мне нужен? Нет, ты сам подумай и скажи, хоть одну причину оставлять тебя в живых.
Блин…
— А в чём проблема, я не пойму? — всё ещё сохраняя внешнее спокойствие, спрашиваю я.
Ладно, придётся переводить стрелки на Топора… Он пришёл с предложением, но я не…
— В чём проблема? — снова переспрашивает Хан. — В том, что я тебе нихера не верю. Вот в чём проблема. И в том, что мне легче тебя сейчас приколоть, зато потом жить спокойно. Почему тебя на допросы дёргают то туда, то сюда? А?
— На допросы?
— Я нечётко говорю что ли, я не понял? На допросы, да. Или тебя на чай с пирожками приглашают? Может, ты стукач или даже мент? А?
Фу-у-у-х… Его интересует допрос… Допрос в прокуратуре.
— Слушай, про тебя вообще не спросили ни разу, — пожимаю я плечами. — Даже намёков не было.
— А о чём спросили?
— Обо мне. Что я делал в ночь… ну… когда Русик…
— И что ты сказал? — перебивает он.
— Сказал, что у бабы был.
— У бабы? Ты чё, вообще про игру не говорил?
— Вообще, — киваю я.
— Бля, они же могут узнать, что ты там был. И чё тогда?
— Провалы в памяти, скажу.
— Какие, к херам, провалы! — вскипает он. — Тебя на экспертизу пошлют!
— Да и плевать, у меня действительно провалы, пусть делают. Хоть сто экспертиз. Да и у кого они узнают? У Русика? Или у тебя, может быть?
— Они сто процентов узнают. Но мне похеру. Если ты на меня начнёшь катить, тебе доска, ты понял? Мне похеру, чё ты будешь делать, хочешь сам садись за своего дружка шерстяного, хочешь вены себе режь, потому что если чё, даже если малейшее подозрение, ты понял меня? Даже если малейшее подозрение, я тебя на пику посажу. Хоть здесь, хоть на зоне, хоть в ШИЗО. Ты, бля, от меня вообще нигде не спрячешься. Даже если в твою тупую башку придёт ох*ительно мудрая мысль сдать меня ментам, посадить или ещё чего-нибудь в этом духе, я тебя на куски порву и разложу вот здесь на полках, и из тебя сделают пельмени или корм для свиней. Ты всасываешь, что я тебе говорю?
Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.
— Ты язык проглотил от ужаса? Алё!
— Да мне ясно всё, — пожимаю я плечами. — Ничё я не скажу, не бойся.
— Сука! — взрывается он, подскакивая ко мне вплотную. — Это ты не бойся-на! Вернее, бойся, баран! Иначе тебе пи**ец! Ты понял меня? Ты понял, в натуре?