— … полуночников, — заканчивает мысль ночной диджей. — А я включаю новинку от любимой вами группы «Чайф». Песня называется «Не спеши». Друзья, все, кто меня сейчас слышит, не спешите. Всем любви и добра.
Раздаются вступительные аккорды и голос Шахрина.
А не спеши ты нас хоронить, а у нас еще здесь дела.
У нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить.
У нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить.
Ещё не успевает доиграть первый куплет, как из примыкающего проулка вылетают два «Патруля» и перекрывают дорогу.
— Ох, них*я… — успевает произнести Топор, как из машин выскакивают парни с автоматами.
Топор бешено крутит головой, оценивая ситуацию.
— Давй назад! — орёт он, пока Шахрин продолжает пытаться решить всё миром.
А не спеши ты нам в спину стрелять, а это никогда не поздно успеть.
А лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть.
А лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть.
Но дотанцевать нам не дают. Наш «Мерс» дёргается назад и врубается в «Чероки»
— Чё за херня!!! — орёт Топор.
— Сзади ещё тачки… — начинает объяснять водила, но замолкает на полуслове.
Короткая автоматная очередь срезает его под корень. Была жизнь и нету…
Ночь взрывается очередями выстрелов. Стреляют отовсюду, но, главным образом сзади. Уничтожают гвардию.
Стекло у двери рядом со мной разлетается от удара прикладом. Рука чужака открывает дверь изнутри, и меня вытаскивают наружу.
А не спеши закрыть нам глаза, а мы и так любим все темноту,
А по щекам хлещет лоза, возбуждаясь на наготу…
Меня волокут к джипу и единственное, что я успеваю заметить, это Топор выползающий из машины в другую сторону от меня. А потом меня бросают в багажник и бьют по голове тем же прикладом.
Когда я прихожу в себя, ужасно болит голова, а во рту ощущается резкий вкус металла. Машина несётся по дороге и всё, что я вижу — это темнота. Длится это недолго. Мне бы хотелось, чтобы это «путешествие» длилось вечно, потому что ничего хорошего в его конце я не ожидаю. Но оно заканчивается минут через десять.
Машина съезжает с дороги, едет по мягкой грунтовке и останавливается. Хлопают двери, и я понимаю, что тачек здесь много. Дверь багажника открывается и меня снова вытаскивают наружу. Я встаю на ноги и чувствую передатчик в ботинке. Работает он, не работает и, если работает, то на какое расстояние добивает, я понятия не имею.
Встаю, и пытаюсь осмотреться. Я нахожусь на довольно большой поляне или даже поле. В чуть брезжущем рассвете хорошо виден тёмно-серый массив леса, окружающий нас со всех сторон. Здесь пять машин и здоровые бугаи. Парочка из них с автоматами.
Меня подталкивают в спину, я делаю несколько шагов и оказываюсь у небольшого овражка, на краю которого насыпана куча земли. Из кучи торчит лопата.
— Надо было его самого рыть заставить, — звучит насмешливый голос.
— Надо было, — соглашается его собеседник, — да времени мало.
Я слышу тихие шаги и поворачиваюсь. Все чувства обострены до предела. Волосы наэлектризованы, по поверхности тела гуляют электрические разряды. А сердце… сердце сейчас просто взорвётся…
Кошачьей походкой ко мне подходит Хан. Лицо видно плохо, но от этого оно кажется ещё более злым и ужасным.
— Ну что, сучёныш, — холодно усмехается он, — кончился твой фарт?
Я молчу. Думаю, надежды на то, чтобы его заболтать, не так уж много. Он всё ещё кипит от гнева, это я чувствую по голосу… Блин… Но как-то потянуть время необходимо. Жизненно необходимо.
Я шевелю пальцем ноги передатчик и нервно оглядываюсь. Где там этот спецназ? Пора бы ему уже и проявиться.
— Погоди, — пытаюсь я зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы потянуть время. — Погоди, Хан. В чём проблема? Давай всё…
«Обсудим», хочу сказать я, но он меня перебивает.
— Проблема? Ты сказал, «проблема»? Я правильно услышал?
Я молчу.
— Ты думаешь, у тебя проблема? — наслаждаясь своим могуществом и тем, что я сейчас нахожусь в его власти, хрипит он. — У тебя них*я не проблема. Ты тупой, если не понимаешь. У тебя не проблема, у тебя конец жизни, Рома. Полный песец.
— Погоди, Хан…
— Погоди? Ты мне предлагаешь погодить? Чего мне ждать, сука? Ты думал, какой-то дебил сможет тебя защитить? Топор? Гром? Да мне хоть Ельцин, в натуре. Меня поиметь никто не сможет. А ты решил меня поиметь. Ну ты самоубийца, я тебе скажу. То что моё — то моё. Что я сказал, надо исполнять. Иначе конец жизни, братишка. Конец — всему делу венец.
Он поворачивается к своим людям и командует: