– А-та-та-та, щенок! Лучше убери это, пока девчонка не лишилась половины своей прелестной головки.
Я посмотрел на девушку. Она была бледнее смерти, но держалась хорошо.
– Детей поистязали, стариков тоже, теперь принялись за собственных внучатых племянниц? Как ты думаешь, как нынешний вице-адмирал на это отреагирует?
Я видел, что мои слова его поразили. Вряд ли это была совесть или даже родственная привязанность – нет, в его глазах я прочитал страх. Страх перед его верным псом. Кид мог поступиться другом, но родное дитя всегда значит немного больше. И уж никто не хотел, чтобы он сорвался с цепи – ни его враги, ни его друзья.
Наконец он натянул на лицо улыбку и произнес:
– Мертвецы не болтают, щенок, а уж оставшегося в живых я сумею заставить замолчать.
Я понял, что я здорово рискнул только что жизнью Розет – он мог заставить ее замолчать пулей в голове. Загнанная в угол крыса может поступить глупо. Поэтому я решил отвести от нее и ее родства внимание на себя.
– Мне 42 года, если так хочется добавить меня в собачью семью, можно хоть называть меня посолиднее?
– Как пожелаешь, старый пес.
Я опустил пистолет, положил его на палубу, и, не убирая все же от него руки, хрипло спросил:
– Чего ты хочешь за нее?
Он нагло усмехнулся. Вокруг все еще царила тишина.
– Ты разогнись, разогнись – радикулит еще не должен тебя тревожить.
– Чего ты хочешь за нее? – еле сдерживая гнев повторил я, все еще согнувшись и не убирая руки от рукоятки пистолета.
– Только лишь то, что всегда мне принадлежало, пес, только лишь свою собственность.
– Это что же? – мрачно усмехнулся я.
Он задумался с недовольным выражением на лице.
– А я знаю, как мы поступим, я знаю! – весело вскричал он и подошел к теряющей сознание от страха девушке. – Вон от туда, – он махнул ножом на ее туфли, – до сюда, – провел лезвием по ее животу, причем мне пришлось жестом остановить подорвавшегося Тима, – это корабль.
У меня почернело в глазах от ярости, я точно убил бы его, если бы не снова дернувшийся рядом Тим.
– Хорошо, – согласился я, мысленно умоляя юношу стоять на месте. – А что я должен отдать, чтобы получить ее целиком?
Он снова оскалился.
– То, что всегда…
– Говори прямо, мать твою! – рявкнул я. – Чего тебе надо?
– Шкуру самой предательской, самой подлой псины на свете, – улыбка на его лице сменилась жестким выражением.
Не говорю, что меня осенило. Я провел языком по обветренным губам и сглотнул.
– Мою?
– Ну наконец-то! – воскликнул он, воздев руки к небу. – Ну что, сделка состоится?
После пары секунд раздумий, я поднял пистолет и громко сказал:
– Я не согласен.
Где-то рядом послышался подавленный вскрик. Он нахмурился.
– За одну хрупкую девушку ты просишь корабль и здорового мужчину, – продолжал я. – Не жирно ли?
– Этот корабль на войне немногого стоит, – пожал плечами он. – Мужчина – предатель, так что он стоит и того меньше. А девушка… Посмотри, какая кожа, какие волосы… А то, что она одна, что ж, это делает ее лишь дороже. Ну, в таком случае… – он многозначительно посмотрел на солдата, держащего девушку.
– Нет, стой!
Он довольно ухмыльнулся.
– Ну что, коммодор, вы передумали?
– Только при одном условии.
– Вы не в том положении, чтобы ставить мне условия, коммодор.
– Вы тоже, – я дернул оружием. – Мое условие: мои люди, вместе с кораблем будут отпущены на свободу. На моих глазах.
Адмирал криво оскалился и покачал головой:
– А не слишком ли высоко ты себя оцениваешь? Корабль, команда, девушка, все сразу – и все за тебя??
– Ты пообещал сто тысяч каждому из капитанов в эскадре, только чтобы бросить меня на растерзание пиратам, – я равнодушно пожал плечами. – Учитывая удивительную детальность моего описания, готов ставить, что и награду в 170 тысяч за мою поимку тоже ты назначил. Сейчас я требую за себя примерно столько же.
Он повторил этот только что мной сделанный жест и вернулся к девушке.
– Надеюсь у тебя найдется в трюме какая-нибудь ткань для савана.
Розет вздрогнула, Тим дернулся, меня пробрало холодом.