– Обширные у вас знания для матроса. Где вы получили образование?
Я бы многое отдал, чтобы посмотреть на себя в тот момент – перешел ли я цветом лица порог в переспелый томат, или все-таки остался схож со смущенным влюбленным.
– Да так… Тут, можно сказать… Ну, то, что я вам рассказал, каждому ребенку известно. У любого матроса на баке спросите, он вам в два раза больше расскажет.
Она снова рассмеялась, блеснув белыми ровными зубками.
– Судя по всему, мои познания находятся ниже уровня ребенка.
– Вы просто никогда этим не интересовались.
– Но мой родной дядя – командир корабля, – возразила она. – А вот и он, кстати.
– Вспомнишь говно, вот и оно, – пробурчал я, от греха подальше надвигая беску на глаза.
Командир шагал по палубе и окликал военнослужащих.
– Рядовой!
– Здесь, сэр! – откликнулся Кид, высовывая голову из сходного тамбура.
– Отошел, однако, – удивленно хмыкнул я, когда рядом послышался сдавленный ох. Я перевел взгляд на Джил. Она зарделась, как цветущий мак, вперившись взглядом в моего друга.
– Да-а, – с улыбкой протянул я. – Кид – хороший солдат, меткий стрелок и верный друг.
– Вы друзья? – оживленно поинтересовалась Джил, сверкая глазами, как редкими изумрудами.
– Ну да. Думаю, вам следует с ним познакомиться.
– О, нет, – отрезала она, выпрямляясь и стараясь придать себе равнодушный вид. – У него, наверное, много дел.
– Уверен, он предпочтет общение со столь прелестной особой поверх всяких своих обязанностей. Я знаю его.
– Он… мы на королевском крейсере. Тут нельзя пренебрегать ими, – пыталась серьезно заявить девушка. – Впрочем, я и вас отвлекаю. Пожалуй, я пойду.
С этими словами Джил, поправив мудреную шляпку на рыжей головке, аккуратно спустилась по трапу. Я тихо засмеялся ей вслед.
Когда наша писательница легла спать в тот день (а ложилась она рано), мы зажили своей обычной жизнью. Поэтому Неду ничего не помешало настучать на меня, будто я разболтал Джил секрет нашей вчерашней драмы. Для меня это закончилось не радужно, но и для него тоже. Его глаз затянуло бельмом. За драку я тоже расплатился по счетам. Пить я не перестал.
Я с ужасом чувствовал, как с меня сползает хмель. Вытерпи первый, думал я, перетерпи первый, только первый, потом будет легче.
– Давай, давай, давай, – бормотал я вслух.
– Может, извинишься, алкаш? – поинтересовался командир.
– Пошел к черту.
– Как пожелаешь.
Свист рассек спертый трюмный воздух, я напрягся и…
– Что тут происходит?
Я не имел возможности повернуть голову, но догадаться было нетрудно – в трюм вбежала Джил.
– Что ты тут делаешь? – сурово спросил командир.
– Хожу, где пожелаю, – последовал дерзкий ответ. – И я спрашиваю – что тут происходит?
– Это тебя не касается.
– Еще как касается.
Я услышал стук туфелек по палубе и в следующую секунду чьи-то маленькие пальчики просунулись между моими запястьями и линьком. После нескольких мгновений отчаянного дерганья туго затянутых тросов я смог вытащить одну руку. Развязав вторую, я встал, натянул рубаху и посмотрел на командира. Он бездействовал, лишь зло глядя на девушку. Она, в свою очередь, с вызовом смотрела ему в глаза, как будто прикрывая меня.
– Отойди, – наконец произнес он. Я положил руку девушке на плечо и тихо позвал ее:
– Мадемуазель, не надо. Все…
Она, не оборачиваясь, стряхнула мою ладонь с себя и громко спросила:
– Что он сделал?
– Я сказал, отойди!
– А я спрашиваю, что он сделал?!
Он зло осклабился, но удосужился сказать:
– Да он пьян, посмотри на него!
Она обернулась. Я стыдливо опустил глаза и негромко заверил:
– Я уже протрезвел, спасибо.
– Пожалуйста. А теперь, Джил, отойди.
– Нет.
– Не заставляй меня прибегать к силе.
– Попробуй.
На лице командира промелькнула жестокая презрительная улыбка, но он не двинулся. Джил, поняв, что она победила, бесстрашно взяла меня за руку и вывела на опердек. Никто не посмел нас тронуть.
– Спасибо, – резко выдохнул я, словно только что вынырнув из воды, и слишком поздно осознав, что это слишком фамильярно.
Наступила неловкая тишина, которой я воспользовался как возможностью все обдумать, в том числе – что командир сделает со мной, когда Джил уйдет.
– Мне жаль, что вы видели это, – с досадой сказал я.
– Я не понимаю человеческую жестокость! – внезапно заявила Джил, садясь на лавку.
– А человеческая жестокость не понимает вас, – отшутился я.