Ох уж этот юг… Удивительная страна, жаркая, как горящий костер, красивая, как новоотделанный корабль и спокойная, как горное озеро. Я не сходил на землю в прошлый раз как был там, но в этот раз меня уже никто не держал и я таки увидел изменения. Порт стал более похож на порт и одежды на людях стало больше. Заметить большее я, к сожалению, был не способен – не знал, как это, собственно, было раньше.
Шеба куда-то испарилась, но я не переживал за нее. Мы улучили момент для тировки путенс-вант, когда с суши раздались чарующие звуки гитары. Я не ценитель искусства, правда, но что-то все равно дернуло меня все бросить и куда-то направиться. Впрочем, я шел недолго и перестал удивляться, как это моя черствая душа отозвалась на музыку не хуже какого-нибудь романтика-Кристиана, ради этого спустившегося со своего балкона.
Тут не в музыке дело было. В какой-то шхери собралась небольшая толпа, туда же подошел и я. Таинственный исполнитель мариачи обернулся и я встретился глазами с Шебой. Хотя нет, она меня не увидела. Девушка, закрыв глаза от наслаждения, плясала и пела не хуже, чем в трактире, несмотря на то, что в руках у нее была гитара. Звуки из-под ее пальцами переливались, бурлили, пенились, как волны прибоя, вызывая у присутствующих трепет в том, что люди любят называть “душой”. Язык, самый красивый на земле, совсем ничего не портил. Извините за неточный перевод.
– … песок стряхнули в Море, и ему взгрустнулось вскоре. Я прихожу в порт и отправляюсь…
Песня завершилась, девушка подскочила в последний раз и открыла глаза. Воздух затрясся из-за громких аплодисментов. Она обернулась на меня и, неловко улыбнувшись, вернула инструмент мужчине, сидящему рядом в ее тени, и тихо поблагодарила его.
– Идем, – Шеба взяла меня под руку и мы ушли оттуда.
Когда все работы на корабле закончились, мы расслабились и разошлись кто куда. Как-то, гуляя, я набрел на какого-то старика (не знаю, как его назвать). У входа в его надстройку стояла гитара. Я оглядел инструменты, видневшиеся с улицы, куски дерева, не пошедшие бы на рангоут, потом нащупал деньги в кармане и сообразил, что к чему.
На Уна-Муе дни проходят быстро. Так и не заметишь, как прошла неделя. Главное – не проморгать таким образом отлив с попутным ветром, но уходить ребята пока не собирались. Я лежал в каюте, был уже вечер – около 2 склянок, необычно огромное солнце готовилось сесть в спокойные воды южного Моря. Хлопнула дверь, я приоткрыл глаза и увидел стройную фигуру Шебы.
– Кто это вернулся?
Она, взяв грог у меня со стола, немного повернула голову и улыбнулась.
– Ты весь день тут валялся? Эх, ленивое ты животное… – шутя заметила она, утолив жажду.
– Мне жарко, я сейчас сварюсь, – пожаловался я. – Но валялся я не весь день. Только три склянки как забрал твою гитару с мастерской, или как вы ее там кличите…
Фляга со стуком упала на палубу.
– Мою что?..
Чрезвычайно довольный получившимся результатом, я встал с койки.
– Твою гитару. Я что, не так сказал?..
– Не томи, Дюк, – потребовала она, нервно ломая пальцы.
– Да на, на, только пощади свои руки, – уступил я, вытащив из ящика инструмент. Шеба закрыла рот рукой и с благоговением приняла сей дар. Осмотрев его и, видимо, убедившись, что я не бом-утлегарь ей по пьяни предлагаю, она взвизгнула и прыгнула мне в объятия.
– Спасибо, спасибо, Дюк, спасибо тебе… Сколько я тебе должна?
– Нисколько. Считай, что это твое жалованье за хорошо проделанную работу за рейс. Потому что на большее тебе рассчитывать не следует – денег у меня нет.
Она отблагодарила меня горячим поцелуем и прижалась своей щекой к моей.
– Большего мне и не надо, – пробормотал я, пропуская пальцы сквозь ее кудри.
Честно, даже не знаю, что еще можно рассказать про ту стоянку. Когда мы простояли там 2 месяца, что-то во мне запросилось в Море, а я не привык это “что-то” не слушать. Команда была со мной согласна, про шхуну уж и говорить нечего. Оставалось решить лишь одно.
– Ты с нами, Шеба?
Мы стояли на причале. Она с сомнением отвела взгляд.
– Я не могу остаться.
– Тогда, может, пойдем в команду? – внезапно спросил я с надеждой, и тут же задался вопросом: а не много ли я себе разрешаю? Ведь корабль все еще принадлежал пирату… Сбежать я не мог – даже если бы я смог переманить на свою сторону команду, он бы все равно нашел меня и все – спета моя песенка. Как всегда. Исходя из всего этого, наверное, стоит сказать – к счастью, но язык у меня не поворачивается выразиться так. В общем, Шеба горько хмыкнула и покачала головой.
– Прости.
– Что ж, тогда… домой?
– Домой.
Так начался обратный путь. До тех самых пор, пока зеленый берег не скрылся за горизонтом, Шеба не отходила от фальшборта. Когда же это таки произошло, я подошел и, приобняв ее, вполголоса напомнил: