Хет тяжело вздохнул.
– Ну, если ты не врешь, скажи мне, где те ребята?
Мальчик поджал губы.
– Я не знаю. Правда не знаю.
– Еще одно слово, Тим, и у тебя на лбу проступит слово “Лжец”.
– Откуда тебе знать, ты был там?
– Да я вижу тебя насквозь, я знаю тебя!
– Откуда?! Откуда тебе знать меня, когда я в последний раз видел тебя вообще? Да ты хоть помнишь, когда я родился?? – сорвался парень. И вот тут – клянусь, я бы так не смог – Хет, как всегда, взял себя в руки и ледяным тоном произнес:
– Ровно 15 лет, 3 месяца и 17 дней назад я сидел и ждал в коридоре у входа в комнату твоей матери и ровно в 8 вечера родился ты. Этого достаточно для тебя?
Пристыженный мальчишка со стуком поставил прибор на место и отвернулся, успокаивающе запустив ладонь в кудрявую шевелюру. Я был немного сконфужен этой странной семейной сценой, но когда я предпринял еще одну попытку уйти, Хет железной хваткой стиснул мою руку.
– Не ври мне, мальчик.
– Но я правда не крал ту статуэтку! – раздраженно обернулся он, махнув рукой влево.
– А откуда ты знаешь, что это была статуэтка? – внезапно осведомился коммодор. Тим попытался найтись, понял, что уже упустил момент и он пойман, и выругался, как баржевик.
– Ты нуждаешься, Тим? – с напускной вежливостью осведомился Хет.
– Нет, – нехотя ответил парень, становясь у стола в той же самой позе, в какой стоял я, когда вошел жандарм.
– Тебе не хватает денег, что я высылаю?
– Нет.
– Тебя заставили?
– Нет.
– Тогда, может быть, она была твоя и ты лишь вернул свою собственность?
– Нет!
– Тогда в чем проблема?! – грозно рявкнул его отец, кладя руки ему на плечи и силой поворачивая к себе.
– Ни в чем, ни в чем, я лишь… Ребята позвали – ради сильных ощущений – не мог же я отказаться!..
Хет снова вздохнул.
– Я не жду от тебя примерного поведения, сын мой, я просто хочу чтобы ты научился отвечать за свои поступки.
– Не поздно ли начинать воспитывать меня?
Наступило неловкое молчание.
– Тим, я… я знаю, что не был рядом, когда я был нужен, но… но я правда делаю все, что могу.
– Я не виню тебя, отец, – согласился на перемирие тот. – Если я дам слово, что этого больше не повторится, мы замнем это? – с бесконечно умилительным выражением в глазах поинтересовался Тим. Хет улыбнулся.
– Раньше я бы так и сделал, но сейчас…
Коммодор поднял руку, как будто чтобы дружески положить ему на плечо, но в следующую секунду дал крепкий подзатыльник.
– Но ты солгал мне!
– Я…
– Я терпеть не могу лжи!
– Дай…
– А поэтому ты идешь со мной!
– Что??
– Повторяю – через два дня, когда мы снимемся с якоря, ты выйдешь в Море со мной. Без разговоров, Тим!
Тот вскинул было руки вверх в бессильной ярости, но тут же успокоился.
– Отлично. Хорошо. Значит, теперь я – юнга “Ската”?
– О, нет, – засмеялся он. – На своем корабле я не потерплю воришек, но я хорошо знаю судно, которое за несколько месяцев сделает из тебя то, что я не смог сделать за 15 лет.
Он показал рукой на меня. Теперь засмеялся уже я.
– Нет.
– Да.
– Нет!
– Почему??
– Если надо, возьмите вашего сына сами!
– Дюк, отойдем?
Я пожал плечами и дал себя отвести.
– А ты, Тим, – обратился он к сыну, – стоишь тут, желательно закрыв уши.
– Но…
– Хватит с меня этих “но” на сегодня! Это приказ!
Тим конем фыркнул, но остался стоять.
– Послушайте, капитан, – вполголоса начал Хет, – я хочу сделать из мальчишки мужчину. Места лучше, чем Море, и быть не может.
– Это я понимаю. Но почему бы вам не взять его себе?
Коммодор замялся.
– Я… я не могу.
Он этого не сказал, но я понял. Мальчуган был похож на отца, но эти глаза… Нетрудно было их представить на красивом женском лице, обрамленном кудрями, также передавшимися сыну.
– Да, сэр. Конечно, я возьму его.
Он с благодарностью посмотрел на меня.
По проходу двух дней, как и было обусловлено, мы снялись с яшки с новым желудком на борту. Тим пришел вовремя и тут же, прямо мгновенно, влился в строй. По моему, никто из моих даже ничего не заметил. Я подошел и потрепал мальчика по плечу, не отрывая взгляда от шпиля.
– Ничего, ничего, не переживай. Долго злиться он не будет – погоняет пару месяцев по волнам да домой привезет.
– Надеюсь, что нет. Что мне тут делать? – хмыкнул он в ответ, засовывая руки в карманы.
Я, озадаченный до чертиков, недоуменно глянул на него. Он молчал. Тогда я отвернулся и рявкнул: